Твоя реальность — тебе решать

— Тимыч, ты это… я не спецом… Облажался с Николавной, а вызверился на тебе… я не всерьез. Стрёмно вышло, — наконец выдал он.

Тимка усмехнулся. Ну и кто из них старше? И кто за кем смотрит? Ох, права Николавна! До второго пришествия нянчиться Уварову с Ником! Мама Чоли, блин!

— Не мечи икру. Ты меня бесишь, конечно, но не критично.

— Блин, я ж серьезно!

— А я-то как!

— Тимоша, сынок, сгоняй в «Пятерочку» за хлебом, пожалуйста! — прокричала мама из кухни.

— А что мне за это будет? — кричит ребенок в ответ.

— Могу сказать, чего не будет! Ремня!

— Хреновенький такой расклад!

— Тимофей!

— Иду уже! Ладно, Никита Александрович, мне пора на эксплуатацию к эксплуататору. Потребую двойную оплату труда за такое позднее время…

— Тим! Я ж всё слышу! — вновь мамин крик, но уже ближе.

— На это и расчет! — кричит в коридор, потом добавляет в трубку: — Если ты хоть один модуль решишь на «четыре», я тебе это припоминать буду до Судного дня! Бывай!

— Не ссы! Покеда! — отвечает Ник, и Тимка словно видит улыбку друга.

На душе становится легко. Николавна разрешила пересдачу. Ну и отлично!

— Мам! Заметь, ты сказала, что только хлеба! А не «ой, еще пряники, вафельки, колбаски, сыра и да, яиц не забудь!» — улыбался он, надевая кроссовки.

— Точно, сынок! Какой ты молодец! Яиц нет! — проговорила мама, протягивая ребенку сумку с карточкой.

— Как? — удивился Тим и уставился на нее.

— Ну… нету.

— Совсем? Вот прям совсем-совсем? — ребенок таращил на мать голубые глаза, и Елена Николаевна не понимала такого удивления. Но тут губы Тимки дрогнули — на нижней почти сгладился шрам — мать хлопнула глазами, а потом вспыхнула. Бросилась на ребенка, но тот, гогоча на всю квартиру, успел вылететь за дверь.

— Пошляк какой! — проворчала она, щелкая замками.

— Что такое? — спросил вышедший из спальни муж.

— Да тут… сказала, что яиц дома нет, а этот…

— Как? Совсем? Совсем-совсем? — проговорил игриво Алексей, и Елена Николаевна тут же поспешила к нему, размахивая полотенцем.

— Так вот он у кого понабрался!

— Мама, ты чего? — на шум выскочила из своей комнаты Даша.

— Доченька, спаси меня!

— Не смей прятаться за ребенка! Пошляки!

— Мам! Нельзя бить папу!

Но в этот момент папа успевает спрятаться в комнате и закрыть дверь. Елена Николаевна повисает на ручке, пытаясь открыть дверь.

— Я не бью, а воспитываю! Лёша, открой дверь.

— Это не педагогично! — возмущается Дашка.

— В малых дозах даже полезно! Открой, пока по-хорошему прошу!

— «Врагу не сдается наш гордый варяг», — доносится из комнаты.

— Я враг? — недоумевает Елена Николаевна. — Ты чему ребенка учишь?

— Учитель у нас ты!

И папа с дочкой хохочут.

Так как из квартиры довелось спасаться бегством, до «Пятерочки» придется прогуляться пешком. Ну и ладно. Только прохладно вечером. Тим поежился и натянул капюшон.

Обратную дорогу решил сократить, срезав через парк, обогнув «четверку» (четвертую школу). Из-за набежавших туч было сумрачно. Тим поддернул сумку на плече и вышел на тропку вдоль «четверки». Впереди кто-то очень медленно шел, по виду женщина, но вдруг остановилась и стала оседать на землю. Тим, не задумываясь, бросился к ней. Подбежал подхватил ее, заваливающуюся на бок, она мотнула головой и вдруг как замычит! Уваров едва не выронил ее: дама была невообразимо пьяна! Распущенные темно-русые волосы закрывали лицо.

— Эй, женщина! Женщина! Эй, придите в себя!

Но дама вдруг трепыхнулась.

— Охренел! Где ты тут женщину видишь? — запротестовала она, и голос на удивление показался знакомым. — Руки убрал! Я кричать буду! Все вы уроды!

Тимка повернул даму к себе и убрал волосы с лица и в следующее мгновение неосознанно выругался матом. Наверное, впервые в жизни, потому что перед ним сидела невообразимо пьяная его одноклассница Клинкина Карина.

— Уваров, ты что ли? Козёл!

— Капец…

Карина смотрела на него, старательно фокусируя взгляд.

— Вставай! — потребовал Тимофей и потянул девушку вверх.

Та, практически повиснув на нем, кое-как поднялась. Тимка обнимал ее и пытался идти. Она шла, но шла всё медленнее и медленнее, пока не остановилась совсем. Тим склонился к ней, а она, вдруг обхватив обеими руками его загоревшую шею, притянула к себе и впилась губами в его губы. Уваров так не ожидал этого, что даже растерялся и не сразу оттолкнул от себя Карину. Та на ногах не стояла и опять села прямо на тропинку.

Тимка вытирал рот тыльной стороной ладони и закипал. Повертел головой — никого. А Карина не в силах ни стоять, ни сидеть, легла и запела какую-то модную дурь, а парень смотрел на нее. Потом достал телефон и набрал номер.

— Хьюстон, у нас проблемы, — сказал он в трубку, когда ему ответили, а сам продолжал смотреть на пьяную Карину, развалившуюся посреди тропинки, поющую странные песни. — Сходил за хлебушком…

Глава 35. Позор, так по полной!

Мы испытываем стыд не потому,

что допустили ошибку, а потому,

что наш позор видят другие.

Тиль эр' Картиа

Алексей Пехов. «Пересмешник»