Творение. История искусства с самого начала

Эти уникальные постройки, не встречающиеся больше нигде в Африке, служили защитой поселению, которое на пике своего расцвета находилось в центре преуспевающей цивилизации Зимбабвийского плато и являлось важнейшим звеном торговли со всем регионом, с процветающими городами восточного побережья, а также товарного обмена со странами по ту сторону Индийского океана. Купцы торговали золотом, которое добывалось и намывалось в реках Матабелеленда, на западе, и переправлялось по морю в Египет, медью из североафриканских государств, а также рогатым скотом. Из-за моря привозились ценные товары: стекло из Сирии, фаянс из Персии, селадон из Китая[343].

В самой крепости также процветали ремесленные мастерские, изготавливавшие одни из самых загадочных предметов, найденных позднее в этом месте: длинношеих птиц, вырезанных из мягкого стеатита, которые были похожи на орлов, но вместо когтей у них были человеческие ноги и пальцы. Скульптуры имели сглаженные и упрощенные формы, благодаря чему они выглядели скорее как символы пернатых существ, чем изображения конкретного вида: эти тяжелые, неподъемные фигуры вполне могли представлять царских предков. Птицы сидели на некоторых из многочисленных гранитных монолитов, установленных вокруг поселения, в небольшом ограждении, похожем на святилище, и, вероятно, участвовали в ритуалах, связанных с правящей династией, с поклонением предкам или с призывами к вмешательству богов[344]. Каменные изображения птиц, сидящих на столбах, изготавливали и в Бенине, и в Древнем Египте, а сочетание человеческих ног и туловища животного напоминает о древнегреческих сфинксах. Зимбабвийские каменные птицы — одни из тех духовных сущностей, которых рисовали и вырезали из камня на протяжении многих тысячелетий.

Внешняя стена Большого Зимбабве (современное состояние)

Массивные гранитные стены и башни, похоже, не служили каким-либо военным целям, скорее они были выражением богатства и стиля правителей Большого Зимбабве. Каковы бы ни были причины разрушения цитадели: то ли упадок торговли, то ли сельского хозяйства, — но начиная приблизительно с 1450-х годов камни этого великого африканского поселения начали превращаться в руины, чтобы впоследствии вернуться из забвения и стать прекрасным символом африканского прошлого.

Глава 19. Вот это гений!

Для живописца, достигшего огромной прижизненной славы, Леонардо да Винчи написал на удивление мало законченных картин, не построил ни одного здания и почти не создал никаких скульптур (оставив потомкам возможность для спекуляций). Он не опубликовал ни одного из своих объемных трактатов, не проявил большого интереса к гуманистической литературе и философии, появившейся в то время во Флоренции. Его авторитет вырос, скорее, из неисчерпаемого стремления познавать природу: его научные чертежи, казалось, покрывают всю совокупность существующих знаний, а рисунки и картины превращали это знание в таинственные образы. Леонардо изменил саму идею предназначения художника: теперь это был не просто иллюстратор историй, волшебник, создающий картинки, какими бы сложными они ни были, а человек, обладающий универсальным взглядом, создатель усовершенствованной картины мира, основанной на наблюдении, анализе и воображении.

В 1460-х годах, будучи еще подростком, Леонардо стал обучаться в мастерской художника и скульптора Андреа дель Верроккьо. Мастерская Верроккьо была одной из самых передовых во Флоренции: там обсуждались и применялись на практике новые идеи — теории перспективы Брунеллески, теории живописи Альберти и тот эпохальный стиль, первооткрывателями которого уже более века назад были Джотто и Дуччо[345]. Это был плавильный котел нового представления о живописи, подразумевающего восприятие мира сквозь призму научного знания — математики и оптики: казалось, что всё на свете можно измерить, изобразить, постичь.

Леонардо почерпнул всё, что мог, из уроков мастерской Верроккьо, а также других великих мастерских Флоренции: одна из них принадлежала Антонио Поллайоло и его брату Пьеро, а другая — семейной фирме Гирландайо. Самый ранний из дошедших до нас рисунков да Винчи — вид с холмов на тосканский пейзаж — демонстрирует живость и изобретательность его ума, начинающего осознавать, как рисунок может стать способом познания мира. После десяти лет, проведенных во Флоренции, стало ясно, что для развития своих интересов Леонардо необходимо быть подальше от суетных развлечений и коммерции, процветавших в городе, где властвовали Медичи.