Творения

Не смотря на заточение свое, Киприан продолжал служить, чем мог, христианам, облегчая нужды бедных и утешая терпевших гонение. Многие епископы, пресвитеры, диаконы и миряне сосланы были на рудокопни, где положение их было самое бедственное. Узнавши об этом, св. Киприан написал им утешительное письмо и, кроме того, послал несколько денег[121]. Благодарственные письма изгнанников показывают, как для них дорого было участие святителя и сколько утешения принесло им его отеческое слово и дело[122].

В 258-году новый проконсул Галерий Максим возвратил св. Киприана из Курубита и назначил ему место жилища на собственной мызе, его близ Карфагена[123]. Целию этого вызова было не облегчение участи епископа, а ближайший надзор за ним. Ожидали нового указа императорского о преследовании христиан, и потому Галерий хотел иметь Киприана всегда под рукою у себя. Желая узнать вернее, какого рода имел быть этот новый указ, Киприан послал некоторых клириков в Рим, чтобы от римского клира получить определенные сведения об угрожающей опасности. Посланные, воротившись, принесли весть, что Валериан дал указ сенату такого содержания: епископов, пресвитеров и диаконов за исповедание Христа наказывать смертию; сенаторов, всадников и пр. лишать достоинства и имущества, простых людей ссылать в рудники, и если наказанные таким образом будут оставаться верными своей религии, то и их казнить смертию. Киприан желал уведомить об этом всех епископов своей Церкви, во не с кем было послать уведомление, потому что все клирики, по его выражению, находились под ударами битвы и никто из них не мог отлучиться из Карфагена, готовясь к небесной славе. Однакож он нашел случай нависать, по крайней мере к одному епископу, Сукцессу, обо всем, что узнал из Рима, и просил его разослать это известие и прочим епископам[124]. Наконец указ императорский достиг Карфагена. Галерий был в это время в Утике и там же хотел начать исполнение указа, почему и дал приказание привести к себе Киприана. Но святитель хотел совершить мученический подвиг пред глазами своей паствы и потому, не желая отдаваться в руки посланной за ним стражи, на время скрылся, а для предотвращения каких-нибудь нареканий, написал к народу письмо, в котором изъяснял причину своего временного удаления и вместе с тем убеждал всех соблюдать спокойствие и не вызываться самовольно на мучение[125].

Как скоро возвратился в Карфаген проконсул, возвратился туда же и Киприан и с часу на час ожидал приказания явиться на место суда и осуждения. «Между тем к нему сходились многие, знатные по происхождению и званию, язычники, издавна бывшие с ним в дружбе, и уговаривали его скрыться, предлагая для этого и сами места убежища». Тоже советовали ему многие из верующих. Святитель не усомнился бы скрыться, замечает Понтий[126], если бы на то была воля Божия, но, без особенного указания свыше, он не хотел удаляться, жаждая удостоиться мученичества и возбуждая других к мужеству и терпению. 13-го сентября Галерий, остановившийся для поправления здоровья своего за городом, послал за ним двух чиновников. Святитель сам с веселым лицом вышел им на встречу и немедленно отправился с ними к проконсулу. Но допрос отложен был до следующего дня. Киприан последнюю ночь провел в доме одного из тех же лиц, которые были посланы за ним, под самою легкою стражею (delicata custodia). Когда по городу прошла весть о взятии его на суд, весь Карфаген пришел в волнение. И христиане и сами язычники во множестве собрались к дому, где был святитель, и расположились пробыть тут целую ночь, Между ними не мало было христианских дев, и заботливый пастырь поручил некоторым из братий охранять их от всякой опасности, сам же он свободно обращался в кругу приближенных и друзей своих[127].

На другой день утром, (14 сентября 258 года) при огромной толпе народа, прибывавшего к месту суда в большем и большем количестве, по приказанию уже самого проконсула, допрос происходил следующим порядком: «Ты Фасций Киприан?» – спросил епископа Галерий Максим. «Я, отвечал» – св. Киприан. «Ты был папою для нечестивых людей (hominibus sacrilegae mentis, то есть, для христиан)?» –– «Я». – «Императоры повелели тебе принести жертву богам», продолжал проконсул. «Не принесу», – отвечал святитель. «Подумай», снова сказал проконсул. «Поступай, как тебе предписано – в деле столь справедливом нет места рассуждениям», – отвечал и на это св. Киприан. Тогда Галерий, поговорив со своим советом и упрекнув, почти без гнева, Киприана за непочитание богов, за собрание около себя множества единоверных, за неповиновение власти, произнес сам приговор в следующих словах: «Фасция Киприана положено казнить мечем». – «Слава Богу», – сказал Киприан, а в толпе раздался вопль: «пусть и нас казнят вместе с ним!» То был единодушный голос христиан карфагенских, самим делом показавших теперь, что уроки и пример пастыря приняты ими от всего сердца[128].