Творения. Том первый. СЛОВА.

4. Кто не знает нового нашего Авраама и наших времен Сарры? Так именую Григория и Нонну, супругу его (ибо полезно не оставлять в забвении те имена, которые возбуждают к добродетели). Один из них оправдался верой, другая жила в супружестве с верным; один сверх надежды стал отцом многих народов, другая духовно рождает; один избег служения отечественным богам, другая была дщерью и матерью свободных; один преселился из своего рода и дома для земли обетования, другая была причиной преселения и в этом уже одном (осмелюсь так сказать) стала выше самой Сарры; один прекрасно странствовал, другая охотно ему сопутствовала; один прилепился ко Господу, другая почитает и именует мужа своего господином и частью за то самое оправдана. Им даны обетования, у них, сколько от них самих это зависит, есть свой Исаак и дар. 5. По молитвам и под руководством жены своей образовался он – добрый пастырь, и она показала на себе пример доброй пасомой. Он искренно убежал от идолов и потом сам обращает в бегство демонов; она никогда не вкушала даже и соли вместе с идолослужителями. Супружество их равночестно, согласно и единодушно и не столько плотский союз, сколько союз добродетели и единения с Богом; как летами и сединами, так благоразумием и славой дел они соревнуют друг другу и превышают всякого другого. Они мало связаны плотью, а духом, еще прежде разлучения с телом, преселены отселе; не их этот мир, презираемый; но их тот мир, предпочитаемый; их обнищание и их обогащение доброй куплей, как презирающих здешнее и искупующих тамошнее. Краток остаток их жизни настоящей, и немногое остается довершить их благочестию, но велика и продолжительна жизнь, в которой они подвизались. Одно еще присовокуплю к сказанному о них: хорошо и справедливо, что они не принадлежали к одному полу, ибо один был украшением мужей, другая – жен, и не только украшением, но образцом добродетели.

6. От них Горгония получила бытие и славу; отсюда в ней семена благочестия; от них и добрая жизнь ее, и мирное отшествие со спасительными надеждами. Конечно, и сие уже прекрасно и не всегда бывает уделом тех, которые много хвалятся благородством и гордятся предками. Но если о Горгонии должно рассуждать с большим любомудрием и возвышеннее, то ее отечество – горний Иерусалим, не зримый, но умосозерцаемый град, где и нам предоставлено гражданство, куда и мы поспешаем, где гражданин – Христос, а сограждане – весь торжествующий сонм и Церковь первородных окрест сего великого Градозиждителя празднующих в созерцании славы и ликующих непрестанным ликованием. А благородство ее – соблюдение образа Божия, уподобление Первообразу, совершаемое умом и добродетелью, и чистое желание, которое непрестанно более и более преобразует нас по Богу в истинных тайнозрителей горнего, знающих – откуда мы, какими и для чего сотворены. 7. Так о сем разумею я; а потому знаю и говорю, что душа Горгонии одна из благороднейших под солнцем; и мое мерило, мой уровень благородства и худородства лучше, нежели у черни; я различаю сие не по крови, но по нравам сужу; о хвалимых или охуждаемых не по родам, но по свойствам каждого.