Творения. Том первый. СЛОВА.

Для чего стал нужен сопастырь тебе, ибо с тебя начнется слово, любезная и почтенная для меня глава, равночестная главе Аароновой, с которой точится духовное и священное миро даже до брады и одежды (Пс. 132:2). Для чего ты, когда сам еще в состоянии поддерживать и руководствовать многих и действительно руководствуешь силой Духа, – в духовных делах требуешь для себя жезла и подпоры? Потому ли, что и с великим Аароном, как знаем и слышим, помазаны были Елеазар и Ифамар, сыны Аароновы? Ибо о Надаве и Авиуде охотно умолчу, чтобы не произнести неприязненного слова. Потому ли, что и Моисей, еще при жизни, назначает Иисуса вместо себя законодателем и вождем поспешающих в Землю обетования? Об Аароне же и Оре, которые поддерживали руки Моисеевы на горе, чтобы Амалик побежден был Крестом, издалека преднаписуемым и прообразуемым, почитаю для себя удобным и не говорить, как о примере, для меня весьма несвойственном и неприличном; потому что Моисей избрал их не участниками в законодательстве, но помощниками в молитве и подпорой для утомленных рук. 3. Но у тебя что страждет, что утомлено? Тело ли? Я готов поддерживать, даже поддерживал: и сам поддержан, как Иаков, отеческими благословениями. Или дух? Но в ком он крепче и пламеннее, особенно теперь, когда более и более подчиняется и уступает ему плотское, как вещество, противопоставленное свету, преграждающее его и препятствующее сиянию? Ибо плоть и дух всего чаще враждуют между собой и противоборствуют друг другу; и как тело бывает в добром состоянии, когда болезнует душа, так душа цветет и простирает взоры горе, когда желание удовольствий утихает и увядает вместе с телом. Но в тебе удивился я еще простоте и смелости: как не убоялся ты (чего весьма должно опасаться в настоящие времена), чтобы твоей духовной ревности не почли одним предлогом и не показалось многим, будто бы звание сие принимаем для плотских целей, хотя и представляем на вид духовную пользу. Ибо многие сделали то, что оно почитается великим, самовластным и доставляющим какую-то чудную приятность, хотя бы надлежало быть предстоятелем и правителем паствы, которая еще менее обширна, нежели наша, и приносит более досад, нежели удовольствия. Сего довольно о твоей простоте или о твоем чадолюбии, по которым ты и сам не предпринимаешь ничего вредного, и других редко в том подозреваешь, ибо кто с трудом преклоняется на зло, тот медлителен и в подозрении худого. А я должен еще предложить краткую беседу сему твоему, или и моему, народу.