Творения. Том первый. СЛОВА.

Что же изреку вам достойное сего торжества, чтобы и мне самому не отпустить вас голодными, тогда как я распорядитель пира? Очистим себя, братия, ради мучеников, вернее же сказать, ради Того, для Которого и они очистили себя кровью и истиной; освободим себя от всякия скверны плоти и духа (2 Кор. 7:1), омоемся, чисти будем (Ис. 1:16) и сами представим телеса наша и души жертву живу, святу, благоугодну Богови, сие наше словесное служение и молитву (Рим. 12:1). Ибо для чистого ничто так не драгоценно, как чистота и очищение. Будем подвизаться ради подвижников, побеждать ради победивших, свидетельствовать истину ради свидетелей. Принесем это в дар их подвигам, дабы и нам самим соделаться увенчанными и наследниками той же славы, как нами им воздаваемой, так и соблюдаемой на небесах, о которой напоминает и которую в малых чертах изображает видимое здесь. Будем подвизаться против начал и властей, против невидимых гонителей и мучителей, против миродержителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных и близнебесных, против внутренней брани в нас самих, в наших страстях, против восстаний, ежедневно отвне приражающихся. 5. Вооружимся терпением против раздражительности, как зверя, против языка, как острого меча, и погасим сластолюбие, как огонь. Приставим к слуху двери, которые бы благовременно отворялись и затворялись, и уцеломудрим око, не дадим осязанию приводить нас в бешенство, вкусу – терзать, да не взыдет смерть сквозе окна наша (Иер. 9:21) (как, по моему рассуждению, названы чувства), и осмеем неумеренность смеха, не преклоним колен перед Ваалом по причине скудости, не поклонимся златому образу из страха, будем страшиться, чтобы не убояться чего-либо более, нежели Бога, и чтобы не поругать образа Его грехом. Во всем воспримем щит веры и избежим всех стрел лукавого.

Страшна сия брань, велико ополчение, и победа велика! Если для сего мы собрались, или стекаемся, то подлинно угодно Христу наше празднество, действительно почтили или почтим мучеников, истинно победные составляем лики. Если же имеем в виду угодить прихотям чрева, предаться временным забавам, внести сюда удобоистощимое, думаем найти здесь место для пьянства, а не для целомудрия и время для купли и дел житейских, а не для восхождения и (осмелюсь так сказать) обожения, к которому служат нам посредниками мученики, то, во-первых, не знаю, благовременно ли это. Ибо какое сравнение соломы с пшеницей, плотских забав с подвигами мучеников? Первые приличны зрелищам, а последние – моим собраниям. Первые свойственны развратным, а последние – целомудренным; первые – плотоугодникам, последние – отрешившимся от тела. А потом хотел бы я сказать нечто более смелое, но удерживаюсь от злоречия из уважения к дню; по крайней мере скажу (это будет гораздо скромнее), что не сего требуют от нас мученики.