Творения. Том первый. СЛОВА.

36. Таков был новый наш хлебодаятель и второй Иосиф! Но можем сказать о нем еще и нечто большее. Ибо Иосиф извлекает прибыток из глада, своим человеколюбием покупает Египет, во время обилия запасшись на время голода и будучи сему научен сновидениями других. А Василий был милостив даром, без выгод для себя помогал в раздаянии хлеба, имел в виду одно, чтобы человеколюбием приобрести человеколюбие и через здешнее житомерие (Лк. 12:42) сподобиться тамошних благ. К сему присовокуплял он и пищу словесную – совершенное благодеяние и даяние истинно высокое и небесное, потому что слово есть хлеб ангельский, им питаются и напоеваются души, алчущие Бога, ищущие не скоро гибнущей и преходящей, но вечно пребывающей пищи. И таковой пищи самым богатым раздаятелем был сей, во всем прочем, сколько знаем, весьма скудный и убогий, врачевавший не глад хлеба, ни жажду воды, но желание слова истинно животворного и питательного (Ам. 8:11), которое хорошо им питаемого ведет к преуспеянию духовного возраста.

37. За сии и подобные дела (ибо нужно ли останавливаться на подробном описании оных?), когда соименный [314] благочестию уже преставился и спокойно испустил дух на руках Василия, возводится он на высокий престол епископский, правда не без затруднения, не без зависти и противоборства со стороны как председательствующих в отечестве, так и присоединившихся к ним самых порочных граждан. Впрочем, надлежало препобедить Духу Святому, и Он подлинно по превосходству побеждает. Ибо из сопредельных стран воздвигает для помазания известных благочестием мужей и ревнителей, а в числе их и нового Авраама, нашего патриарха, моего отца, с которым происходит даже нечто чудное.[315] Не только по причине многих лет оскудев силами, но и удрученный болезнью, находясь при последнем дыхании, он отваживается на путешествие, чтобы своим голосом помочь избранию и, возложив упование на Духа, скажу кратко, возложен был мертвым на носила, как во гроб, возвращается же юным, сильным, зрящим горе, будучи укреплен рукой, помазанием (а не много сказать) и главой помазанного. И к древним сказаниям да будет присовокуплено и сие, что труд дарует здравие, что ревность воскрешает мертвых, что скачет старость, помазанная Духом.

38. Так удостоенный председательства, как и свойственно мужам, которые соделались ему подобными, сподобились таковой же благодати и приобрели столько к себе уважения, Василий ничем последующим не посрамил ни своего любомудрия, ни надежды вверивших ему служение. Но в такой же мере оказывался непрестанно превосходящим самого себя, в какой дотоле превосходил других, рассуждая о сем превосходно и весьма любомудренно. Ибо быть только не худым или сколько ни есть и как ни есть добрым почитал он добродетелью частного человека. А в начальнике и предстоятеле, особенно же в имеющем подобное [316] начальство, и то уже порок, если не многим превосходит он простолюдинов, если не оказывается непрестанно лучшим и лучшим, если не соразмеряет добродетели с саном и высокостью престола. Ибо и тот, кто стоит высоко, едва успевает в половину; и тот, кто преизобилует добродетелью, едва привлекает многих к посредственности. Лучше же сказать (полюбомудрствую о сем несколько выше), что усматриваю (а думаю, усмотрит со мной и всякий мудрый) в моем Спасителе, когда Он был с нами, вообразив в Себе и то, что выше нас, и наше естество, – то же, как рассуждаю, было и здесь. И Христос, по сказанному, преспеваше как возрастом, так премудростию и благодатию (Лк. 2:52), не в том смысле, что получал в этом приращение (что могло стать совершеннее в Том, Кто совершен от начала?), но в том разуме, что сие открывалось и обнаруживалось в Нем постепенно. И добродетель Василиева получила тогда, как думаю, не приращение, но больший круг действия, и при власти нашла она больше предметов, где показать себя.