Творец государей

Оценив стати и посадку высланного навстречу нам почетного караула, я начал вглядываться в лица этих воительниц смотрящих на меня из-под поднятых забрал тяжелых сферических шлемов. Ну что я могу сказать по этому поводу? Немного суровые и экзотичные, но молодые и привлекательные особы женского пола. При этом не дай Господь мне стать врагом их господина, Великого князя Артании Сергия из рода Сергиев, потому что глаза этих воительниц горят огнем фанатичной преданности великому человеку или великой идее, а скорее всего и тому и другому. Такой огонь во взоре я часто встречал у самых убежденных кальвинистов, не готовых даже на йоту поступиться своими принципами. При нашей прошлой встрече Сергий из рода Сергиев не показался мне фанатиком. Но кто его знает, может он из числа тех, кто твердо придерживается своих убеждений, но не тычет ими в лицо первому встречному.

Предводительствовал над почетным караулом совсем молодой еще человек, который представился как монсеньор Антон де Серпенти*. Несоответствие внешности и титула немного шокирует, хотя кто знает этих волшебников? Выглядит это монсеньор Серпенти как и большинство моих дворян на двадцать с небольшим лет, а самому небось тысяча с хвостиком, или даже поболее. Его спутницей была совсем еще юная девушка, супруга монсеньора де Серпенти и перворожденная дочь Великой Матери Кибелы. Дикая, наполненная жизнью до краев штучка. Моя графинька де Море, радом с ней это только бледная пустая оболочка, нечто вроде чучела радом с живым человеком.

Примечание авторов: * почти дословный перевод на латынь фразы «старшина Антон Змиев»

Подняв вверх руку, монсеньор де Серпенти поприветствовал меня от имени Великого Артанского князя и предводителя Сергия из рода Сергиев, после чего воительницы в белых доспехах, разъехались по обе стороны дороги, освобождая нам путь. А за ними прямо на дороге открылась большая (проедут сразу две кареты) округлая дыра, похожая на вход в темный тоннель в дальнем конце которого сиял яркий белый свет иного мира. Перекрестившись, я дал шенкелей своему коню и направил его в это темное отверстие, ведущее меня ко второй молодости, славе и всему тому, что я еще сумею совершить, прожив на этом свете дополнительные сто или пятьдесят лет. И мои дворяне последовали за мной, а иначе – какие же они дворяне, если не хотят следовать за своим королем? Следом за дворянами, которые как подобает мужчинам, ехали верхом, проследовали кареты с дамами, дребезжащие по выбоинам деревянными колесами. Чуть позже я понял, что ехать в тридесятое царство со своими дамами, это все равно, что везти красное вино в Бургундию, или шипучку в Анжу или Шампань. Чего-чего, а дам там предостаточно, причем на все вкусы, размеры и пропорции, аж глаза разбегаются, и только полный говнюк или педик может остаться неудовлетворенным посреди всего этого дамского великолепия.

Темный тоннель, оказавшийся глухой деревянной галереей, очень быстро кончился и мы вместе с герцогом де Монбазоном и сопровождавшим нас монсеньором де Серпенти въехали в знойное тридесятое царство, воздух которого как в храме был напоен ароматами ладана и мирры. Но насколько у нас там по ту сторону границы между мирами было холодно и сыро, настолько здесь, а тридесятом царстве, было сухо и жарко. Мне показалось, что меня ненароком сунули в печь. Раскаленными были и огромные каменные плиты прямой как стрела дороги, очень похожей на те виа, которые остались у нас во Франции еще со времен стариков римлян. Кстати и Сергий из рода Сергиев и монсеньор де Серпенти, оба выбриты и подстрижены как раз по римской моде. Не знаю, имеет это хоть какое-то значение или нет, но этот факт кажется мне весьма примечательным. Оглянувшись назад, я увидел, что пропустив нас в эту странную галерею, воительницы из почетного караула поехали за нами следом и что проход в наш такой родной, сырой и холодный мир уже закрылся за их спинами.