Творец Заклинаний

Никто не ответил. Она ушла? Я обиделся и разозлился. И лишь потом заметил, что яркий солнечный свет померк, сменившись серовато-лиловыми сумерками.

Должно быть, прошло несколько часов. Я задремал. Темнота укутывала меня, как плотное одеяло. Скоро вернутся родители и займутся следующей татуировкой. Пришел черед магии крови? Или, может, дыхания? Сколько их вообще у меня осталось?…

Я был изможден и слаб. Я едва мог соображать. Кожаными ремнями меня накрепко привязали к столу. И все же я чувствовал непреодолимое желание как-нибудь – хоть как-то! – навредить родителям. Но что я мог? Ничего. Ощущая собственное бессилие, я заплакал. И, всхлипывая, проговорил:

– Ты мне больше не отец, Ке-хеопс. А ты мне больше не мать, Бене-маат. Вы просто два жутких человека, которые связали меня и отобрали мою жизнь. Однажды я убью вас обоих. Я убью всех в этом дурацком прогнившем насквозь городе.

Произнося эти слова, я знал, как глупо и по-детски они звучат. Так обиженный ребенок выплескивает гнев на всех и вся вокруг него. Вот потому-то я очень удивился, когда в окне вдруг показалась морда, покрытая темной шерстью. Свистящим голосом зверь сказал:

– Убить всех в городе? Кажется, мы найдем общий язык, человек.

Глава 28 Переговоры

В тот момент, когда белкокот появился в окне, я решил, что у меня галлюцинации. В конце концов, я был опоен зельями и несколько дней провел привязанным к столу.

– Ты тормоз, парень? – спросил зверь.

– Тормоз?

– Ты медленный. Немой. Непонятливый. Глу…

– Понял, – сказал я. – Ответ: отрицательный.

Зверь засунул лапу в узкую трехдюймовую щель между створками окна. Створки были зафиксированы в этом положении при помощи защелки с замком, и требовался ключ, чтобы ее открыть. В детстве я часами пытался отпереть окно, используя все, что попадалось под руку – от булавок до молотка.

– Ты его не откроешь, – сообщил я зверю, который ощупывал запор лапой. – Нужен клю…

Замок свалился с защелки и упал на пол. Створки окна распахнулись, и гигантская белка забралась на подоконник, усевшись на задние лапы.

– Как ты это сделал? – спросил я.

– Сделал что?

– Открыл замок.

Он посмотрел на меня со странным выражением на шерстистой морде.

– А мне послышалось: ты сказал, что ты не тормоз.

Снаружи донесся еще один свистящий голосок. Казалось, это разозлило зверя. Он повернул голову к окну.

– Это была шутка, – сообщил он. – Дружеская.

– Ты привел еще одного… – Я вдруг понял, что не знаю, как обращаться к этим животным. Как они предпочитают называться? Котами, белками или некхеками?

– Она увязалась за мной, – сказал зверь, снова оборачиваясь ко мне. Он поднял плечи к ушам, а потом опустил их. Словно пожал ими. – Женщины!.. Да?

Я понятия не имел, о чем он.

– Да, женщины, – сказал я. А потом, чувствуя неловкость, спросил: – У тебя есть имя?

Он что-то просвистел. Потом, увидев растерянность на моем лице, повторил еще раз.

– Рейчис? – переспросил я.

– Примерно так.

Зверь перескочил с подоконника на стол и свернулся клубком у меня на груди, вцепившись когтями в ткань рубашки. Мне хотелось скинуть его, но я поостерегся. Я уже видывал, что могут сделать эти когти.

– Итак, – сказал он, глядя на меня своими маленькими красными глазками, – можно считать, что мы начали переговоры.

– Переговоры?

Он вздохнул.

– Ты уверен, что не…

– Я не тормоз, – сказал я. Беспокойство постепенно сменилось раздражением. – Я просто никогда… не вел переговоры с гигантскими белкокотами, вот и все.

– Да ну? – Он уселся на задние лапы и осмотрел кабинет отца. Его взгляд перебегал от одного блестящего предмета к другому. – А у тебя тут неплохо. – Рейчис поднял лапы и принялся постукивать когтями друг о друга. Его пушистый хвост возбужденно подрагивал.

– Зачем ты это делаешь? – подозрительно спросил я.

Рейчис принял удивленный вид.

– Делаю что? Я ничего не делаю…

– Ты стучишь когтями.

– Вовсе нет, – сказал он и немедленно опустил лапы.

– Вовсе да. Я видел. Что это значит?

Он поколебался.

– Это… Это то, что делают мои сородичи, когда нас… ну, знаешь, подавляют интеллектом. – Он посмотрел на меня сверху вниз. – Я освобожу тебя в обмен на всего четыре… пять этих маленьких финтифлюшек, которые у тебя тут разбросаны.

– Пять? – Это число встревожило меня. Не знаю почему. В любом случае ничто в этой комнате мне не принадлежало. Но мне упорно казалось, что зверь пытается меня надуть.

– Это хорошая сделка, парень. Поверь. – Рейчис часто-часто заморгал своими маленькими глазками. – Ты согласен на сделку. Ты хочешь сказать «да».

Мой опыт общения с гигантскими белкокотами был чрезвычайно мал, но все же я понял, что он делает.

– Ты пытаешься меня загипнотизировать? – спросил я.

– Что? Нет. – Рейчис перестал моргать. – Я даже не знаю, что это значит. Загипнотизировать? Никогда о таком не слышал.

– Ты никудышный врун, – сказал я.

Это, казалось, страшно его оскорбило.

– Я отличный врун! – прорычал он, оскалив зубы. – Скажешь кому-то иное, и я…

Под окном снова раздалось посвистывание, и Рейчис осекся.

– О боги! Оставь меня в покое! – пробормотал он.

У гигантских белкокотов есть боги?…