Ты

На календаре была уже весна, но на улицах лежал толстый слой снега. Что такое снег? Замёрзшая вода. Как только пригреет солнце, он растает и уйдёт в землю бесследно, а Джефф Хили так уйти не мог. О нём помнила ты, помнила я, помнили ещё миллионы. Его звезда зажглась на небе и будет сиять ещё долго, тогда как множество людей уходит, подобно снегу.

Суждено ли нам выбирать, кем родиться – снегом или звездой? Не знаю. Но хотя бы попробовать блеснуть чуть ярче снежинки – можно.

_______________________

*цвет формы офицеров и солдат вермахта (нем. feldgrau – серо-полевой)

13. «МОЛЧАЛИВЫЙ УБИЙЦА». ОЗЕРО

«Я тебя найду, узнаю, где ты живёшь. Я твой айпи уже знаю и тебя вычислю. Твой адрес узнать – дело техники. И покажу тебе, что такое настоящий мужик. И ты про свои извращения забудешь».

Примерно такого содержания «рецензии» я получила весной на выложенные мной начальные главы «Белых водорослей». Первое из этих посланий я удалила, но маньяк не остановился, пока не испоганил такими «отзывами» все главы. Внесение злостного тролля в чёрный список не помогло: угрозы посыпались на почтовый ящик. Будучи в то время не очень продвинутым пользователем Интернета, я поначалу безоговорочно поверила, что этот придурок действительно может найти меня. Боясь взлома, я удалила свой почтовый ящик, на который он писал мне, закрыла страницу на Прозе и свалилась почти без чувств.

Это случилось вечером. Ты была дома и успела меня подхватить, когда я едва не растянулась на полу, выходя из ванной, после того как меня там стошнило. От вызова скорой помощи я отказалась.

– Слушай, может, тебе давление проверить? – предложила ты. – Так, на всякий случай. Мало ли… Может быть, скакнуло. Ты когда в последний раз его измеряла?

Честно говоря, я этого не помнила. Наверное, это было на медосмотре ещё во время моей учёбы в университете, и с тех пор я забыла дорогу в кабинет врача. Ну, разве что, пару раз у зубного была – пломбы ставить. А проблемы с давлением, как я полагала, начинаются у людей где-то после сорока лет, и потому я совершенно не допускала мысли, что меня это коснётся сейчас. От Натальи Борисовны остался электронный тонометр, которым легко и просто измерять давление – одним нажатием кнопки, и я натянула манжету на руку, внутренне не веря, что прибор покажет какие-то аномалии.

Ограничитель был установлен на ста пятидесяти, но прибор, дойдя до этой отметки, начал качать выше. «Ого», – ёкнуло внутри.

– Двести на сто десять, – пробормотала я, не веря своим глазам. – По-моему, у этого прибора глюки.

Но повторное измерение показало тот же результат.

– Может, это просто от эмоций, – предположила я. – Надо успокоиться немного.

– А что случилось-то? – сразу насторожилась ты.

– Да так, ерунда, – поморщилась я. – В Интернете тролль пристал.

– Вот ещё, глупости какие! Из-за каких-то уродов расстраиваться, – проворчала ты, устраиваясь рядом со мной на диване и обнимая меня за плечи. – Не вздумай принимать близко к сердцу. Им только того и надо – довести человека. Не доставляй им такое удовольствие.

– Не буду, – пробурчала я, утыкаясь в твою футболку. – Ладно… Сейчас всё пройдёт.

В твоих объятиях мне было теплее и уютнее, даже чем под пуховым одеялом. Твой родной запах успокаивал. Щекоча губами мои глаза и лоб, ты грела меня дыханием. Мы перебрались в постель, но ничего не делали, просто лежали в обнимку – сердце к сердцу. Ты словно защищала меня от всех враждебных посягательств, и в моей груди снова заурчала нежность.

– Ясик… Спасибо, что ты есть, – прошептала я.

Такая приятная терапия как будто помогла: самочувствие улучшилось, мне стало уже наплевать на всех сетевых придурков, веки отяжелели.

– Охо-хо, – зевнула я. – Спать что-то охота…

– Вот и поспи, – сказала ты. – Я там ещё посижу немного и тоже скоро приду.

Утром я была почти в норме. Вчерашнее происшествие казалось кошмарным сном, и только лежащий на тумбочке тонометр говорил о том, что это всё-таки реальность. Из чистого любопытства я снова надела манжету и нажала кнопку.

Сто шестьдесят на сто. Ни головной боли, ни тошноты, ни каких-либо других неприятных ощущений не было, только эти цифры. Твоё чуткое ухо уже, конечно, всё услышало: писк прибора не заглушить.

– Ну, что там? – донёсся твой голос из кухни.

Помешкав пару секунд, я крикнула тебе:

– Нормально!

Но тебя было не так-то просто обмануть. Остановившись в дверях комнаты, ты спросила:

– Сколько конкретно?

Врать у меня не хватило духу, и я призналась:

– Сто шестьдесят на сто.

– Но это же высокое, – нахмурилась ты. – Ты как себя чувствуешь, птенчик?

– В том-то и дело, что нормально, – сказала я. – Правда, честное птенчиковое. Ничего не болит, хоть сейчас же вставай и беги. Кстати, мне действительно уже пора бежать. – Я глянула на часы – восемь двадцать.

Ты подошла и потеребила мои уши. Я заурчала, жмурясь от удовольствия.

– Маленький мой, давай-ка к врачу, – сказала ты нежно, но серьёзно и твёрдо.

– Что, прямо сейчас, что ли? Это вряд ли возможно, – хмыкнула я. – Да и вообще…