Ты

– Да… Привет, зайка. И тебя с наступившим… Нормально, в кругу семьи, с моими сестрёнками. Нет, сегодня не работаю. Нет, я совершенно не против, а очень даже за… Давай. Во сколько за тобой заехать? Договорились, милая. Через час буду.

Значит, всё-таки сестрёнка, подумалось мне с облегчением. Ну и ладно, ну и слава Богу, а то двусмысленность так и свербела, так и язвила моё нутро, создавая это ненужное напряжение. Хорошо, что у Александры было кого назвать «зайкой» и «милой», в противном случае мне было бы очень и очень не по себе.

Заглянув на кухню, твоя сестра спросила:

– Чижики, вы не против, если я быстренько приму душ?

Ты, конечно, тоже всё слышала, а потому усмехнулась:

– Давай, давай… Мойся чисто, чтоб твоей зайке было приятно с тобой… гм, гм… общаться.

Александра засмеялась и ушла в ванную. Я принялась мыть посуду, параллельно соображая, как бы избежать лицезрения твоей сестры в максимальном неглиже после душа: это треклятое pleasure было слишком guilty, чтобы позволять ему вторгаться между тобой и мной. И я придумала: когда Александра вышла из ванной, моя голова по-страусиному пряталась, но не в песок, а под полотенцем. Всё, что я видела – это отражение моего собственного носа в кастрюле с отваром.

Когда я трусливо высунулась из своего укрытия, Александра была уже в облегающих чёрных бриджах и белом свитере с высокой тёплой горловиной. Изящно нагибаясь и ставя ногу на краешек обувной полочки, она застёгивала в прихожей свои белоснежные сапоги. Вжик – одна молния, вжик – вторая… Надев шубку и небрежно намотав шарф, Александра сказала:

– Ну всё, чижики, поехала я… Отдыхайте тут. Лёнечка, лечись давай как следует.

В этот момент опять зазвонил мобильный – на сей раз твой. Сказав: «Одну секунду, Саш», – ты вышла из прихожей, и мы с твоей сестрой остались один на один. Не зная толком, что сказать, я пробормотала:

– Жаль, что ты уже уходишь…

Александра стояла передо мной – высокая, с убийственно прекрасными ногами, в этих дьявольски сексуальных бриджах и шикарных сапогах. Нет, я была совершенно спокойна, ведь она назвала меня сестрёнкой… Но тут же поразила снова, проговорив приглушённо:

– Если хочешь, я могу остаться. Скажи только слово.

У меня на миг язык прилип к нёбу. Сглотнув гадкий ком и прокашлявшись, я пролепетала:

– Нет, ну зачем же… А как же твоя девушка? Она ведь ждёт…

Александра, не сводя с меня пристально-нежного взгляда, качнула головой:

– Ничего, подождёт. Вы с Яськой для меня важнее всего на свете.

Я не успела ответить: вернулась ты. Тебе позвонил парень из твоей бывшей группы, ударник Илья – поздравил с Новым годом и предложил выступить в клубе послезавтра. Ты не выступала уже, наверное, целый год, но ответила другу отказом.

– Утя, ты что? – огорчилась я. – Выступила бы. Тебя же любят! Когда ты выступаешь, у публики такой восторг, что я прямо горжусь тобой… Зачем же ты отказалась… Зря.

Твои пальцы нежно коснулись моих щёк.

– Птенчик, пока ты болеешь, я не могу думать вообще ни о чём, – ответила ты. – Но ты не расстраивайся так, будто это был мой последний шанс… Выступление я могу себе устроить ещё тыщу раз в любое время – с администрацией клуба у меня давно всё на мази. Ты, главное, поправляйся, а там и всё остальное наладится.

– Присоединяюсь, – серьёзно, с чувством сказала Александра. – Выздоравливай скорее, солнышко. – Прижав нас с тобой к себе (одной рукой – тебя, а другой – меня) и крепко чмокнув, она шепнула: – Вы – мои родные чижики. Ну всё, мне пора.

Твоя сестра уехала, оставив меня озадаченной и в смятенных чувствах. Что же за отношения были у Александры с её новой девушкой, если она сказала: «Ничего, подождёт»? Я бы никогда не смогла так сказать о тебе: ты всегда стояла для меня на первом месте. И, разрываясь между написанием книги и тобой, я порой ощущала себя чудовищем.

– Птенчик, ты не против, если я пойду поработаю? – спросила ты, беря меня за руки. – Заказ хороший: работы максимум на неделю, а оплата – как за два месяца в школе. Я к пятому числу обещала выслать заказчику готовый материал, так что…

– Конечно, иди. – Я даже повернула и направила тебя за плечи в сторону студии. – Давай, давай. Всё равно нечего около меня тереться: я сейчас – бацилла ходячая. Не знаю вот даже, как бы вчерашние посиделки не сказались… Эвкалипт эвкалиптом, но фиг его знает…

Ты ушла в студию, а я с большой кружкой грудного сбора с мёдом устроилась на диване перед телевизором, закутавшись в одеяло. По какому-то из каналов шли без перерыва мультики, и мне вдруг захотелось впасть в детство: надоели юмористы и всяческие «Песни о главном».

Когда зазвонил мой мобильный, я ещё не знала, что случилось, а потому, увидев на дисплее имя брата, удивилась: он ведь вроде уже звонил, поздравлял…

– Привет, с наступившим тебя, – сказала я.

– П-привет… – голос Дениса звучал как-то странно – не то озадаченно, не то ошарашенно. – Слушай, тут такое… В нашем доме… ну, где родителей наших квартира… пожар случился. Ты ещё не в курсе?

– Н-нет, – от таких новостей я тоже начала заикаться. – Когда?