Ты

Я не могла с этим не согласиться, но кое-чего ты всё-таки не знала. Прототипом отца главной героини романа был мой отец, и я написала его смерть. Чепуха, совпадение? Просто моя мнительность и не в меру живое воображение? Господи, сделай, чтобы это было именно так.

17. ЗАПРЕТНОЕ УДОВОЛЬСТВИЕ И ОГНЕННЫЙ СЛЕД

Следы рокового августа в моей душе пришла загладить загадочная леди Осень. Шурша шлейфом золотых листьев, кутаясь в вуаль ночного тумана и рисуя на стекле дождями твой портрет, она пыталась заглушить гулкое эхо тоски и вины, принесённых мне её предшественником. У меня не шло из головы это жуткое совпадение – смерть отца героини моего романа и последовавшая вскоре смерть его прототипа – моего отца. Леди Осень утешала меня. Устроившись в кресле у нас в гостиной и потягивая из бокала горьковато-терпкую сентябрьскую настойку, она убеждала:

– Ну что ты, не придумывай глупостей. Это всего лишь совпадение. Не думай об августе, вспомни лучше, какое событие принесла в твою жизнь я.

Взяв меня прохладными пальцами за подбородок, леди в огненном платье приблизила к моему рту свои бруснично-красные губы, напоминая: четыре года назад случился наш первый поцелуй, а потом – предначертанное звёздами. Четыре года назад я впервые глубоко заглянула в незрячие солнца твоих глаз и поняла, что их свет мне нужнее воздуха, пищи, воды. И за это я буду вечно благодарить леди Осень – неизменную, как ежедневный восход солнца, и при этом всё же полную непредсказуемости и новизны.

Ей удалось меня на какое-то время успокоить; вскоре на её ярком платье из листвы заблестела изморозь от дыхания зимы. Эта холоднокровная леди взмахнула белым кружевом рукавов – и на землю легло снежное одеяло. Один из её «трёх белых коней», декабрь, оказался ко мне весьма немилостив – укусил меня ледяными зубами за горло, и пожалуйста – трахеобронхит. До Нового года оставалось всего несколько дней, а я сидела на больничном, без голоса и без настроения. Я измучилась сама и измучила тебя своим ночным кашлем, и когда накануне праздника к нам заехала твоя сестра, моя голова торчала в недрах конструкции из кастрюли с горячим отваром и полотенца.

– А это у нас что за Гюльчатай? – услышала я голос Александры, и на мои плечи легли её руки.

– Да ингаляцию делаю, кхе-кхе, – прохрипела я из-под полотенца.

Причину объяснять не требовалось: мой голос, а точнее, его отсутствие говорило само за себя. Пар, поднимаясь от отвара ромашки и ноготков, горячо обдавал мне лицо, с кончика носа и подбородка падали в кастрюлю капли воды.

– Ну, всё ясно с тобой, – с искренним огорчением проговорила Александра, поглаживая меня по лопатке. И проворчала: – Безобразие! Новый год, а она болеть вздумала…

– Ну, вот так вот получилось, – виновато просипела я из импровизированного ингалятора. – В этот раз нам вместе лучше не сидеть, а то ещё и тебе не хватало подцепить эту хворь…

– Ничего, не беспокойся, – усмехнулась Александра. – Примем меры.

Новый год мы всё-таки встречали вместе. В квартире стоял пронзительно-свежий, камфарный запах эвкалиптового масла: это я в качестве профилактической противомикробной меры зажгла аромалампу. Из-за моего плохого самочувствия было решено освободить меня от «кухонной повинности», и новогодний стол полностью оборудовала Александра, чем весьма меня удивила. Я считала, что она как крайне загруженный работой человек не утруждает себя долгим стоянием у плиты, а значит, и не умеет готовить что-то сложнее яичницы, но твоя сестра разрушила сложившийся у меня стереотип.

В шесть вечера раздался звонок в дверь, и Александра переступила порог – в короткой белой шубке нараспашку, в облегающих чёрных бриджах и высоких белых сапогах, красиво подчёркивавших её великолепные ноги.

– Привет, мои чижики, – весело поздоровалась она, опуская на пол в прихожей два объёмистых пакета. – Ну как, готовы к празднику?

Честно говоря, меня хватило только на лёгкую уборку квартиры, и то после неё я свалилась без сил и с поднявшейся температурой.

– Ну, ничего, сейчас сообразим что-нибудь, – бодро сказала Александра, вешая шубку и шарф на крючок. – За пустой стол не сядем, это я вам гарантирую.

Поставив одну из своих умопомрачительных ног на обувную полочку, она потянула вниз длиннющую молнию на белом сапоге… Я поспешно отвела глаза, поймав себя на том, что снова предаюсь своему «guilty pleasure»*: всякий раз, когда Александра надевала что-то облегающее, я просто не могла оторвать взгляда от её ног. Ты не видела, как я на них пялюсь, но это не освобождало меня от мук совести.

Наверно, это было неотъемлемое свойство твоей сестры: стоило ей войти в квартиру, как мы ощутили волну энергии и энтузиазма, сразу поднялось настроение и перспектива праздника с градусником под мышкой перестала ввергать в уныние. От одного звука её голоса мы зарядились бодростью, а когда на стол было выложено содержимое пакетов, стало ясно, что Новый год будет встречен достойно.