Ты

Переодевшись в принесённые ею старые джинсы и водолазку, повязав фартук и закатав рукава, Александра энергично принялась за дело. Пока в кастрюле тихонько кипел рис, она обжаривала порезанное кусочками филе горбуши. На посыпанном мукой столе лежал комок теста.

– Ммм, пирог с рыбой и рисом? – сипло мурлыкнула я.

Переворачивая в сковородке кусочки рыбы, Александра дружески подмигнула мне.

– Иди, солнышко, отдыхай. Не беспокойся, всё будет отлично.

Но совесть не позволяла мне бездельничать. Я так привыкла быть здесь хозяйкой, что роль пассивного наблюдателя пришлась мне совсем не по нутру. По исходным продуктам из пакетов я определила, что из них получится салат «Цезарь» и селёдка под шубой.

– Давай, я помогу, – предложила я. – Буду готовить что-нибудь параллельно, а то ты к Новому году точно не успеешь.

– Успею. Времени – вагон, – ответила Александра, бросив взгляд на кухонные часы. – Не напрягайся, Лёнечка.

Твои руки на моих плечах молчаливо сказали мне то же самое. Оттого, что на кухне хозяйничал кто-то другой вместо меня, мне было немного неуютно, но оно того стоило. Чтобы посмотреть на Александру в этой непривычной роли, а главное, увидеть, что у неё в итоге получится, не грех было и самоустраниться с кухни на время.

А в итоге весь фартук, а также водолазка и джинсы твоей сестры были в муке – да что там, даже на щеке Александры остался белый след, но пухлый овальный пирог с аккуратно защипанными краями и дырочкой в верхней корке румянился в духовке. Александра в это время готовила ингредиенты для «Цезаря»: на одной сковородке поджаривала кубики хлеба в масле с чесночным соком, а на другой – куриное филе. Прислонившись к дверному косяку, я не могла оторвать взгляда от её стильной стрижки, которая ей неимоверно шла: когда Александра склонялась к духовке, чтобы проверить пирог, передние пряди чуть свешивались вниз, а затылок и виски были подстрижены очень коротко.

– Уфф, – выдохнула она, повернувшись ко мне с улыбкой. – Всё под контролем, помощь не требуется.

– Мне просто приятно смотреть, как ты тут хлопочешь, – призналась я. – Оказывается, ты умеешь готовить.

Александра сверкнула своей голливудской улыбкой.

– Уметь-то умею… Просто времени не всегда на это хватает.

Глядя, как она помешивает в сковородке подрумянившиеся кубики хлеба, я ощущала приятные и уютные мурашки по телу… Может, от лихорадки, а может, и от чего-то другого. В простой домашней одежде, в фартуке и с лопаточкой в руке, Александра стала мне намного ближе и роднее – почти такой же родной, как ты. Такую Александру было гораздо проще и естественнее называть Сашей, чем другую – щегольски одетую, сногсшибательно элегантную, красивую и стильную, властную и деловую, какой она обычно представала передо мной. Тот привычный облик окутывал её в моих глазах прохладной аурой недосягаемости, и я даже не представляла себе, что она может быть другой – простой и тёплой. Я подошла и стёрла с её щеки мучной след.

– Спасибо тебе, Саш, – сказала я. И пояснила, чтобы, не приведи Бог, этот жест не был понят превратно: – Тут у тебя… мука.

Глаза Александры снова озарились отсветом нежности. Как всегда, этот взгляд поверг меня в смущение и трепет – будто ветер свистел у висков, а под ногами у меня оказывался край пропасти.

Угощение вышло на славу. Всё было потрясающе вкусно, мы замечательно и душевно посидели втроём; позвонил Денис и поздравил с Новым годом… У меня отчего-то защемило сердце, а глаза защипало. Вот и всё, что осталось от моей семьи…

Нет, теперь у меня была новая семья.

Засиживаться далеко за полночь мы не стали и пошли спать около часа, но толку от этого было мало: меня мучил кашель, а у соседей гремела музыка. Я вылезла из постели и отправилась на кухню – заварить себе грудной сбор, раз уж всё равно не спалось.

Озноб щекотал меня ледяными пальцами, и я ёжилась около плиты, ловя кожей тепло вскипавшего чайника. Кашель опять согнул меня пополам. От частого напряжения у меня уже болели мышцы пресса.

– Ты чего тут, Лёнь?

На кухне появилась Александра – в джинсах, на ходу просовывая голову в горловину водолазки. Натянув её и пригладив чуть встрёпанные волосы, она озабоченно заглянула мне в глаза.

– Извини, я тебя, наверно, кашлем разбудила, – прохрипела я. – Травяной сбор себе заварить хочу.

Её руки бережно откинули пряди моих распущенных волос мне за спину.

– Бедный ребёнок… Угораздило же тебя… Знобит? Ну, иди сюда, я тебя погрею.

Не успев моргнуть глазом, я очутилась в тёплых объятиях Александры. Крепко прижатая к её груди, я боялась даже вздохнуть, а моё сердце ухнуло в бездну… Каждым сантиметром своего тела ощущая упругое и сильное, великолепное тело Александры, я мысленно ругала себя, обзывая похотливой дрянью и идиоткой. Господи, что я делаю, что я творю?! Меня обнимаешь не ты, а я ловлю кайф! Может быть, твоя сестра сделала это просто из человеческого сочувствия и желания пожалеть и приласкать, как младшую сестрёнку, а может…

Эта грустная нежность в её глазах – мой вечный призрак-преследователь и загадка, отдающая горечью.