Ты бросил меня

— Все так плохо? — нервно спросил Кондаков.

— Для Игонина плохо.

— Туда ему и дорога!

— Даже так?

— Я бы и сам его убил… Хотел убить. Лиза отговорила.

— У вас есть машина?

— Есть.

— Когда вы ею пользовались?

— Да уже почти неделю не брал.

— Где она?

— Там, во дворе. А что?.. Думаете, я на машине был?

— Разберемся.

— Не убивал я Игонина… И вы ничего не докажете. Потому что не убивал. Потому что вчера вечером был дома. — Кондаков хотел еще что-то сказать, но передумал и, с досадой махнув на Никиту рукой, вернулся в постель.

Елизавета напоила его чаем с малиной. Никите она сделала кофе, но пить он не стал. Вдруг снотворного намешали…

Глава 6

Плетнев появился в сопровождении Птицына и Мотыгина. Они с хозяевами дома не миндальничали — предъявили постановление, привели понятых, и вперед. Чуть погодя подъехал криминалист. Его интересовала одежда подозреваемого, особенно верхняя. И еще эксперт осмотрел все кухонные ножи, пару из них завернул, чтобы унести с собой.

Ничего подозрительного в доме не нашли, но Плетнева это не смутило. Он спросил про машину, и ему ответил Никита.

— А почему сразу не сказал? — с укором спросил Птицын.

— Да у них тут теплая компания, — усмехнулся Мотыгин, с затаенным восторгом глянув на Елизавету.

«Форд-Фокус» темно-зеленого цвета стоял в парковочном кармане недалеко от дома. Машина была очищена от снега, за ночь лишь слегка припорошило.

— Ночью снег шел, — сняв машину с охраны, сказал Птицын. — Поздно ночью закончился. И эта поздно ночью встала. — Он провел пальцем по капоту, глянув на Никиту с видом великого знатока. — Чуток всего набросало.

— Логично, — кивнул Плетнев, открывая дверь.

— Снег с машины здесь сбрасывали, — сказал Никита, глядя ему под ноги.

Дорогу сегодня чистили, он сам видел, как проезжал трактор, но пространство между машинами так и осталось в снегу. Там и старый наст, и совсем свежий. И поверх свежего, выпавшего ночью, комьями был навален снег. Тот самый, который скинули с машины. Во всяком случае, Никите так показалось.

— Конечно, здесь, — с насмешкой подтвердил Птицын, — где ж еще?

— После того как снег ночью выпал.

— Да? — Птицын опустил голову, но с Никитой не согласился. — Не знаю, не вижу ничего.

— А это? — показал Никита рукой под бампер.

Дорогу-то почистили, а под передними колесами снег остался. И там не было колеи, которую непременно оставила бы машина. Вообще ничего не было, значит, автомобилем вчера не пользовались.

— И что там? — Птицын даже не опустил голову.

— Ух ты ж! — Одной рукой Плетнев показал «финку», которую вынул из салона, а другой стал вынимать из кармана носовой платок.

Таким ножом запросто можно было убить. Это во-первых, а во-вторых, даже невооруженным глазом можно было увидеть бурые разводы на лезвии, которые остались после того, как с него стерли кровь. Не смыли, а именно стерли, наспех, возможно, рукой или рукавом.

— Студент! — хмыкнул Птицын, пренебрежительно глянув на Никиту.

Эксперт, конечно же, не мог с ходу определить, чья кровь на лезвии. Да и кровь ли это. Но тем не менее Олегу Кондакову предложили одеться и собрать вещи.

Его запихнули в машину, с одной стороны от него расположился Птицын, с другой Мотыгин. Плетнев сел за руль, и машина уехала. А Никита так и остался стоять у подъезда. У него свой транспорт, но дело не в том. О нем даже не вспомнили, даже ничего не сказали, как будто его здесь и не было.

Вспомнила о нем только Елизавета. Она крепко вцепилась в его рукав.

— Олег не убивал! — В ее голосе звучала мольба о помощи.

Никита посмотрел на камеру, через которую просматривалась дорога вдоль дома. Вряд ли «Форд» находился в поле зрения, но если Олег подходил к машине, то должен был попасть в обзор.

— Олег не убивал, — отпуская его, повторила Кондакова.

Никита направился к «Форду», обошел его. И увидел следы ног, которые тянулись от машины по заснеженному газону. Они вели куда-то к другому дому — в обход камеры, и в дом номер восемнадцать можно было зайти, не попадая в объектив. Возможно, для того Кондаков и совершил этот маневр. А следы реверсные. Подошел к машине мимо камеры и обратно тем же путем. А снег под колесами? Ясно же, что машина не трогалась с места? Зачем тогда Олег подходил к машине? Для того, чтобы положить нож? Но так мог поступить только законченный суицидник.

Елизавета встала рядом с Никитой, и только сейчас он заметил, что на ней комнатные тапочки. Носки шерстяные, но этого мало. И пальто лишь накинуто на плечи.

— Вам домой надо, замерзнете, — повернул ее спиной к себе Бусыгин.

Но Елизавета категорически отказывалась идти.

— Я должна вам все объяснить.

— Ну, если чайком горячим напоите, — кивнул он.

В конце концов, о нем ведь забыли. И на месте преступления, кроме него, есть кому работать. Тем более что он не груши здесь околачивает, а выясняет мотив. И еще Елизавета могла рассказать, как ее муж ходил убивать Игонина. Вдруг дрогнет, вдруг расколется…

— Горячим! — кивнула она, резко стартуя с места.