Ты будешь умолять

Самодовольно улыбается, а я сплевываю кровь под ноги, а потом поднимаю взгляд на Мазура и замираю. По его лбу скользит красная точка от лазера и замирает аккурат по центру. Рус был в другой стороне парковки. Значит он тут ни один.

Шестерки Мазура тоже замечают это и воцаряется раздирающая уши тишина. Пистолет нацеленный в затылок уже не давит на череп, а хватка на руках медленно растворяется, и я понимаю, что другой возможности может не быть.

Не дожидаясь их реакции, резко разворачиваюсь и выстреливаю рукой перехватывая кисть с опущенным пистолетом. Удар справа блокирую, слышу какие-то крики позади, замахиваюсь и вырубаю одного из мазуровых шестерок. Кулак отдает болью, и в голове мелькает мысль, почему меня не пытаются повязать, но зацепиться за нее не получается. Тот кто пытался ударить справа тоже получает свою долю, но чтобы его вырубить одного удара мало. Он падает только после третьего.

Дыхание жжет горло, боль в челюсти пульсом отдается в мозг, а легкие разрывает кровавыми иглами, и я поворачиваюсь к третьей шестерке и понимаю, почему все они замерли. На его лбу тоже след от лазерного прицела. Мазур, как и его подчиненный не двигаются, и я коротко кидаю:

— Ключи, — и в мою руку ложится брелок сигналки от их тачки.

Замахиваюсь и вырубаю последнего, мысленно благодаря папку, отдавшего меня в детстве на бокс. Ни разу сука не пожалел.

Три тела валяются на бетоне вокруг нас, Мазур с полными страха и ненависти глазами не шевелится, а я запыхавшийся но все еще живой с какой-то неуместной радостью понимаю: он не знает, что Ангелина теперь моя жена. Не знает, что она уже не девственница. Значит, не настолько они близки. И никого кроме меня у нее не было. И никого не будет.

Эти мысли не вовремя пиздец, но именно от них голову слегка ведет, а кровь ускоряется по венам.

— Ну что, продолжим пиздеть, или ты сказал все, что хотел? — ставлю на предохранитель и затыкаю пистолет его парней за пояс сзади. Подхожу к Мазуру и забираю и его ствол, который он без возражений позволяет разрядить в ноль и отшвырнуть под соседнюю машину. — Что ты там говорил о моей жене?

67

Не трачу время на то чтобы насладиться его реакцией, бью.

Костяшки уже сбиты до костей, при каждом ударе острая боль пронзает кожу, но эта же боль глушится адреналином, делающим ее лишь эхом. Мазур не особо-то сопротивляется и это бесит, хочу чтобы он дрался как мужик, но его движения скованны. Его больше не держат на мушке, но он все равно не дает отпор и постепенно мой гнев сходит, оставляя после себя привкус отравленной мести.

Да, его люди чуть не убили меня, но уподобляться им — значит самому становиться такой же мразью. А мрази рядом с Ангелом не место. Ей нужен защитник, а не каратель. И мне предстоит доказать ей, что не смотря на все дерьмо, что творил с ней, я могу стать лучше. Только бы она поверила…

Последний удар под дых и Мазур оседает на пол, проглатывая стон.

— В следующий раз прежде чем приблизиться к моей жене на километр, — наклоняюсь сгребая его за грудки, и приближая свое лицо к его избитому, медленно цежу. — Подумай каково тебе будет без яиц, которые я отрежу. А я отрежу. Лично. Только тронь Ангелину.

Разжимаю руку, и Мазур пошатывается глядя на меня волчьими глазами полными животной ненависти.

— Щенок, — огрызается и я стискиваю зубы понимая, что он просто лает как подзаборный пес. Пойти против не рискнет. Не после того, что произошло здесь сегодня. — Эта сука будет моей и когда я выебу ее и награжу ребенком, ты…

Ударяю.

Слышу глухой стон Мазура, который переходит в рычание и мгновенно острая боль пронзает мой бок. Пульс подскакивает до предела и сосредотачивается в боку. Вижу удовлетворение в волчьих глазах и кровь на руках этой мрази.

Крик Ангелины вспарывает воцарившуюся тишину, по ушам удаляет выстрел, и Мазур начинает стремительно оседать, пока его глаза не становятся стеклянными взгляд не рассеивается в пустоту.

Эхо шагов уже не так бьет по мозгам, голова плывет и я уже не могу сфокусировать взгляд. Все отходит на второй план, оставляя лишь наливающуюся пустоту в боку.

Моих плеч кто-то касается. Слышу всхлипы, и с каким-то отстранением понимаю, что уже давно лежу на полу рядом с телом убитого Мазура. Щек что-то касается, напоминает шелковые прядки волос, потому что они пахнут так знакомо и до боли в груди приятно.

Рядом с ней не страшно и умереть.

Эта мысль согревает бьющееся дрожью тело, и я медленно выдыхаю, без сопротивления отдаваясь тьме что обволакивает мир вокруг.

68

Меня поднимают и отрывают от Армана с такой силой, словно это делает ураган. Ноги подгибаются, и вместо того чтобы встать я стремительно оседаю, и в сознание врывается короткое ругательство.

Узнаю голос. Это Ренат.

На парковку врывается скорая и тормозит рядом едва не проехав по ногам. Меня пихают водителю Рената, и тот деликатно кашлянув крепче меня сжимает и отводит в сторону, подальше от этого ада.