Ты должна мне убийство

– Не-а, – взглянула на него Софи. – Я готова ко всему: есть пластыри и даже противорвотное. – Она залезла глубже в сумку и вытащила оттуда маленькую баночку. – Бинго!

– Спасибо, – улыбнулась я и взяла у нее таблетки.

– Знаешь, англичане говорят, что чашка чая помогает от любых проблем. Иди в кафе и закажи себе порцию побольше, а мы присоединимся к тебе, как только закончим со всеми заданиями от Таши. – Алекс указал на список, в котором мы отмечали найденные экспонаты.

– Уверен? Тебе же самому придется все это делать.

– Как часто парню с моим телосложением удается почувствовать себя супергероем? – Он шутливо указал на свое худое тело. – Плюс ты будешь мне признательна и потом отблагодаришь чем-нибудь. – Он многозначительно пошевелил бровями, и я засмеялась, чувствуя, как краснеют щеки.

Джамал захохотал и дал пять Алексу.

– Отлично придумал, чувак.

Софи покачала головой, укладывая вещи обратно в сумку.

– Чай действительно помогает от головной боли, там есть кофеин. – Она махнула рукой в сторону выхода. – Я прослежу, чтобы группа не уехала без тебя.

– Иди в кафе, расслабься за чаем, – сказал Алекс.

– Ну, если ты уверен, – ответила я, вставая со скамейки.

– Прекрати мешать мне проявлять галантность.

Я благодарно сжала его ладонь в своей, помахала Джамалу и Софи и направилась обратно на первый этаж. Я замешкалась в дверях кафе: ожидала увидеть стерильный кафетерий, но все было роскошным, как на съемках «Аббатства Даунтон». Украшенные колонны поддерживали невозможно высокий черепичный потолок, скос которого плавно переходил в витражные окна.

Хостес провела меня к маленькому столику около стены, и я заказала себе Эрл Грей и пирожное. Затем села поудобнее и положила руки на мраморный стол, чувствуя, как напряжение в шее постепенно уходит.

Это было одно из тех мест, которых я обычно избегала. Я пошла этим в папу – мы оба любили минималистичные, просторные и не захламленные места, где у всего было свое предназначение. И больше всего я любила лабораторию у нас в школе. А еще химический запах – металла и серы.

Мама была нашей полной противоположностью. Она описывала свой стиль как «парижский шик», что я переводила как «избыток хлама». Она обожала горы и горы диванных подушек с шершавыми тканями и кучей бисера. Ее коллекции забивали книжные полки и ютились на столах: стеклянные бутылки множества оттенков розового, крошечные керамические птицы, вазы, винтажные фотокамеры и любые другие легко разбивающиеся штуковины. Я всегда передвигалась по своему дому с большой осторожностью и жила в постоянном страхе, что врежусь в шаткий столик и собью с него все фарфоровые сервизы на пол. Учитывая мою неловкость, это было очень даже вероятно.

Но здесь, казалось, все по-другому. В этом кафе все было светлым и красочным, а все вещи имели свое назначение. Высокий потолок, например, не только пропускал свет, но и позволял дышать легче. Пара, сидящая рядом со мной, встала, оставив на столе свежий выпуск Times. Как только они скрылись из виду, я быстро забрала его себе.

Я почувствовала, как тело расслабляется. Прекрасное кафе, горячий чай, не особо приторное пирожное, а теперь еще и газета. Я всегда любила газеты. Знаю, их сейчас уже почти никто не читает, искать информацию в сети бесспорно легче, но в газетах я всегда находила что-то особенное. Запах чернил и тонкость страниц делали истории более хрупкими, но в то же время напечатанная информация, а не пиксели на экране, придавала прессе постоянства. Я приписывала свою любовь к газетам тому, что папа их тоже читал. По выходным он получал сразу канадскую Globe and mail и The New York Times. Он оставлял страницы раскиданными по всему дому: раздел про бизнес был сложен на кухонном столе, статьи про искусство лежали на диване в гостиной, а книжный обзор – его любимый – на прикроватной тумбочке. Мама постоянно пыталась заставить его подписаться на электронные версии этих газет, но он говорил, что не знает, о чем хочет читать, пока не перелистнет страницу.

Я прихлебывала чай, вдыхая душистый запах бергамота, и проглядывала все в газете, от статей про фермерские субсидии в Восточной Англии и политику Евросоюза в отношении иммигрантов до рецептов печеной свеклы и биографии британской кинозвезды, о которой я никогда раньше и не слышала. Удовольствие этого момента – когда не надо никуда бежать и можно сидеть с теплым чаем в фарфоровой кружке и кучей времени, чтобы погрузиться в чтение, – все это было идеальным. Перед глазами мелькали черные строчки текста, аккуратные ряды информации текли через мое сознание. Я отламывала маленькие кусочки пирожного, щедро покрытого кремом и малиновым джемом, и закидывала в рот. Головная боль испарилась. Я почувствовала, как наконец прихожу в норму и все встает на свои места.

Как вдруг я увидела это.

Маленькая статья. Всего десяток строк, спрятанных среди остальных: «ПОЛИЦИЯ РАССЛЕДУЕТ СМЕРТЬ НА ЛИНИИ ДИСТРИКТ».