Ты изменяешь ей со мной (СИ)

Пульс частит как ненормальный, в ушах громким ритмом бьется сердце.

— Я с ума схожу по тебе, Лиза, понимаешь? — слышу шепот. — Я с ума без тебя схожу.

Все-таки отжимаю замок, которые теперь щелкает, и ремень улетает вверх. Вадим убирает руки, освобождая меня, не препятствует больше, а я выскакиваю из машины и несусь к зданию без оглядки.

Губы горят, стыд заполняет все внутри и тут же рассеивается, оставляя после себя боль — у меня не проходят чувства к Вадиму. Они лишь обостряются, и чем больше я отталкиваю бывшего, тем сильнее накрывает, когда он рядом.

Но иллюзий нет — я горько усмехаюсь.

Если меня беспокоит то, что сдаюсь Вадиму, когда как есть Руслан, который мне доверяет, то у Соколовского вряд ли с этим проблемы.

Он изменял мне. И сейчас изменяет тоже.

Но теперь ей. Со мной.

Глава 31

Вадим

Потираю ладонями лицо.

Жесть.

Лиза выбежала стремительно, испугалась. А я до сих пор пытаюсь понять, что это, черт возьми, было?

Мощным ураганом вырвало из реальности и перенесло в прошлое — в тягучий туман: я стою посреди помещения.

Светлого, но за окнами темень. И в башке темень.

Я определенно держу в руках лист бумаги, буквы расплываются, но в мыслях отголосками только что прочитанное. Не все, пара фраз, слова наперебой. Путаница, но я запоминаю ощущение. Это письмо, о котором говорила Лиза. И то, что я чувствую, медленно убивает через время и расстояние. До сих пор по венам что-то жгучее расползается, выжигает кислотой, до сердца вот-вот доберется.

Уничтожит.

Я испытывал эмоции во время поцелуя с Лизой те же, что и три года назад. И видимо, в день, когда потерял память.

Безысходное чувство потери и дикое желание вернуть свою семью.

Свою семью.

Хватаюсь за голову.

Каждый раз после такого приступа мучают головные боли.

Но сейчас штормит особенно сильно — обычно вместо воспоминаний лишь обрывки еле уловимых чувств, иногда что-то неосознанное вылетает, как с Лизкой.

Лизок, Лизка.

Я так ее называл?

Но впервые я не только ощутил, но еще и увидел хоть что-то из прошлого. Картинка расплывалась, но даже такую, мутную, я теперь держу в памяти, будто боюсь, что ускользнет.

Я не очень хорошо рассматриваю обстановку. Кажется, передо мной светлый шкаф и стена. Черт, это холодильник. Письмо висело на холодильнике?

К сожалению, больше нет информации.

Лишь пара мыслей, которые тогда промелькнули. Но подробностей кот наплакал, как ни ройся в памяти.

Долбаная авария!

В сердцах бью по рулю:

— Какого хрена?! — практически рычу, снова вызверяюсь. — Почему я ни черта не могу вспомнить?

Еще удар, второй, джип издает сигнал, и я откидываюсь на кресло.

Черт. Эмоции, Вадим. Это тебе совершенно не присуще. Да что с тобой?

Через десять минут важное совещание.

И нужно быть внимательным, как никогда.

Будь добр, Соколовский, соберись!

Медленно вдыхаю и выдыхаю.

Я готов. Готов к совещанию. А вот ко всему остальному нужно еще подступиться.

Но отпускать Лизу я теперь не намерен.

Она вернулась в город. И кажется, таким образом жизнь мне подкинула шанс ее удержать.

Но я им, черт возьми, не воспользовался.

* * *

На совещание пребываю в полностью боевом расположении духа. Не удерживаюсь, нахожу глазами Лизу — она сидит с настороженным видом. Все присутствующие пересматриваются и молчат.

Аксенов сегодня не в духе?

Он оглядывает подчиненных мрачным взглядом. И начинает озвучивать причину, по которой нас всех созвал. Собственно, для меня все это не настолько новая информация, как раз с моей подачи и началась заваруха. Подозрения о конкурентах и раннее не раз всплывали, кто-то явно желает перехватить наш проект.

Да еще и на финальном этапе, когда все черновые работы будут окончены. Если все так, то это удар в первую очередь по нашему престижу. Помимо финансовой задницы. И потерянного времени всем коллективом.

Допустить этого никак нельзя.

Что мне не особо нравится — Савелий сегодня впервые на Лизу смотрит хмуро. Задает ей вопросы с подковыркой, на которые девушка, кстати очень достойно ответ дает.

В очередной его обвинительный упрек не могу промолчать:

— Эти документы не в компетенции Лизы. Она их видела лишь мельком и не полностью. Они только у меня, а у нее на руках даже копий нет.

Образцова вскидывает на меня взгляд:

— Я и сама могу ответить, — поднимает подбородок, вся собирается. — Нет, Савелий, я не сливала информацию, если все ваши упреки звучат лишь с целью меня на чем-то поймать. И насколько понимаю, доказательств того, что кто-то наш проект перехватил, тоже не имеется. Так может, не нужно обвинять раньше времени, да еще и бездоказательно?

— Я никого ни в чем не обвинял. А лишь предупреждаю. Простите, Лиза, если обидел, — сдает назад Савелий, он осматривает всех и повторяет, благо, теперь не выделяя Образцову:

— Конкуренты пока что почву прощупывают. И подкатить могут к любому из вас. Если вы будете… а я обращаюсь ко всем присутствующим… — Савелий замолкает, я поднимаю брови. — За исключением, конечно же, Соколовского. Если вы будете замечены в чем-то, что укажет нам на слив, что поставит наш проект под удар, не ждите пощады. Это ясно?