Ты меня поймал (СИ)

— А как смотреть? Ты хочешь отобрать у женщины её дитя.

— Ей шестнадцать!

— И что?! Её папочка с мамочкой боятся позора? Значит, пусть она лишится малыша ради их покоя и чистоты?

— Боже, Лар, ты истинная Илларионова. Прямо слышу голос твоего отца.

— Лев, это не голос моего отца. Ему бы не пришлось делать такого выбора!

Третьяков хмурится, не понимая, о чём я. Вот я и сама не знаю, зачем собираюсь вскрыть свою последнюю тайну, но чёрт, это бесчеловечно лишать кого-то его же ребёнка.

— Это мои слова, граф Дракула, только мои, потому что у Илларионова дочь не может иметь детей от слова совсем и никогда.

Леонардо застывает.

— Да-да. Представляешь, я-то самое чёрное пятно на безупречной репутации великого гинеколога. Он не смог вылечить единственную дочь, хотя буквально опыты на мне ставил, но ничего не дало результаты. Во мне не оказалось ни грамма яйцеклеток, так что даже ЭКО мне не может помочь.

Третьяков молчит, разглядывая меня сочувствующим взглядом, от чего мне становится ещё хуже. Отец тоже так на меня смотрел, а потом и мама, когда он ей признался, не получив положительного эффекта от последней попытки. Она подключилась в группу поддержки сочувствующих, и наша соседка тоже, а теперь ещё и Лев. Это точно перебор.

Подлетаю с кресла, роняя часть карт на пол, но едва это замечаю. Мне надо на воздух, а лучше обратно в свою квартиру, в норку, где можно зализать все раны и снова спрятаться от всех этих сочувствующих.

— У меня нет и не будет детей, но, Лев, если бы он был, я бы умерла за него. И неважно, сколько тебе лет и какая история сопровождает зачатие. Главное, это желание любить.

Я больше не смотрю на мужчину и просто выбегаю из кабинета. Несусь обратной дорогой прочь от этого сосредоточия беременных, о чём я могу лишь мечтать.

Навстречу мне выходит Илья, и я по глазам его вижу, что он по мою душу, но ошибаюсь.

Он открывает дверь с каким-то очередным мудрёным замком и выпускает меня из отделения.

— Мы вас отвезем домой, Клара Вениаминовна.

— Я могу сама, — хриплю из-за слёз, что полное горло, но реветь — это не мой конёк.

— Погода и дороги оставляют желать лучшего. Позвольте нам доставить вас в целости и сохранности.

Киваю, иначе не могу. Мне с молоком матери и первыми шагами прививали на любезность отвечать любезностью.

Илья дарит мне подобие улыбки, и мы вдвоём чинно следуем прочь из замка.

В душе дыра, в голове бардак, и всё-таки, когда усаживаюсь в салон джипа, я оглядываюсь на балкон, где впервые познакомилась с графом.

Дракула там. Точит меня своим зелёным взглядом, что меня не спасает даже расстояние. В голове звучит будто его голос: «А что ты думала, Лара, я милый и пушистый котик?! НЕТ. Я лев, и я сжираю мне неугодных».

От собственной шизофрении застываю не в силах отвести взгляд от мужского силуэта. Километры боли и отчаянья линчуют моё тело, сердце, мозг.

Я, ешкин кот, люблю этого кровопийцу!

— Это вас, — врывается в моё истерзанное сознание голос охранника.

Илья протягивает мне свой ушной наушник. Недоверчиво смотрю на устройство, но прижимаю к уху.

— Я тебя всё равно поймаю, Мотылёк. Ну а пока лети.

Спокойный, но словно надтреснутый голос Третьякова наполняет меня своим бархатным звучанием.

Передатчик забирают, а меня усаживают в машину.

Это сейчас де Бомарше сказал мне прощай, но как-то временно что ли?!

Ничего не соображаю, гормоны словно разом взбесились, и теперь меня постоянно штормит до трясучки в руках.

Таблетки. Мои особенные пилюли, что прописал отец на постоянной основе. Я же забыла их выпить вчера и сегодня пропустила утренний приём.

Лев прав. Сейчас мне определённо точно надо лететь домой, а дальше на свежую голову разбираться в СВОИХ чувствах.

Глава 23

Сегодня ровно неделя, как граф Лабарр де Бомарше отпустил меня, знающую все его секреты, на свободу и до сих пор никак не напомнил о себе.

Только в отличие от него, успевшего за этот срок дважды слетать в другие страны, я всё это время безвылазно сижу дома и рисую.

Не его. Почти не его, а пейзажи и архитектуру, словно во мне что-то просыпается и тянет изобразить красоту еловой ветки под пушистым снегом.

Очнулась от маниакального стремления писать только вчера вечером, когда пришла соседка и привела-таки моего будущего мужа.

Забивая на правила приличия, я захлопнула дверь перед их носами, предварительно любезно пояснив, что самостоятельно отобрала себе кандидатуру в супруги.

— А когда замуж!? — не растерялась женщина.

— Скоро. Приглашения будут позже.

И всё. А ведь даже не соврала. Не насчёт скорого замужества, а по поводу выбора мужчины моей жизни.

Граф Дракула полноценно занял первое место, и пока я не знаю, как его оттеснить в сторону.

Хотела ему позвонить, но поняла, что не знаю номер его личного мобильного, а искать через рабочие — это уже перебор. Именно тогда включила новостной канал, и вскоре мне публично доложили о передвижениях Третьякова по миру.