Ты мое Солнце

— Черт, — громкий возглас пугает девушку. Она поворачивает голову в сторону парня, отрывается от длинных гудков в телефоне. Глеб бледнеет на глазах, как будто невидимая сила разом высасывает из него всю жизнь. Глаза судорожно бегают по яркому экрану телефона, читает бегущие строчки. Аня не понимает, что так могло повлиять на друга. Тянется посмотреть. Давит в себе плохие предчувствия. Не может же Вселенная так с ней обойтись. Глеб резко отключает телефон, дергается, как от 220 вт, глотает подкативший комок. Резко встает, отходит к окну, разворачивается. Смотрит на Аню безумными глазами, но молчит, жует щеки. Все действия хаотичны, не понятны для девушки. Он поправляет челку, отодвигает ворот футболки, почти рвет тонкие нитки, потом еще секунду думает и делает шаг к непонимающей Ане. Вдох-выдох. Гудки из телефона прерывает голос автоответчика.

— Что происходит? Что ты там увидел? — спрашивает Аня, еще терпит, не дает панике разрастись.

— Аня, — Глеб явно не знает, как начать.

Он опять присаживается на корточки, нервно сглатывает, не выдерживает ее пронзительного взгляда, встает. Обхватывает голову руками, подбирает враз пропавшие слова. Девушка начинает ерзать, сжимает крепче отключившийся телефон.

— Глеб, скажи, что происходит, — тревожно и очень испуганно.

— Сергей в больнице. Его пытались убить, — наконец-то вываливает всю информацию парень, накрывает могильной плитой без права на жизнь.

Аня сидит, не шевелится, боится даже моргнуть. Она замирает, мозг как будто леденеет. Холод опять сковывает все части тела, сворачивает внутренности в тугой узел.

Отрицание. Она качает головой, сначала медленно, тихонько из стороны в сторону. Даже волосы не колышутся, не поддаются порывам. Но с каждой секундой темп возрастает, и вот уже они больно бьют по щекам и шее.

— Что ты сказал? — не признает, не верит. Глаза стальные, в них замер ужас. — Я не верю, этого не может быть, — Аня цепляется за футболку испуганного парня, мнет гладкую ткань, ищет в глазах подтверждение лжи.

— Правда, — совсем тихо, отводя взгляд. Глеб берет ее руки в свои, прижимает к сердцу, пытается успокоить, — в новостях передали. Мне очень жаль, но это правда.

Стоп время. Не надо. Отмотай свои часы на день, на месяц, на год. Я скажу ему три слова и смогу сгореть.

Атака. Не дышать, не видеть, не слышать, не жить. Серый купол боли накрывает, отгораживает от мира. Ты один и не важно, что рядом люди, ты их не видишь, не чувствуешь их дыхания. Их сердца не бьются с твоим в унисон, потому что они тебя не понимают, не знают, что твое сердце уже не бьется. Ты хватаешь искусственный воздух, который не насыщает тебя кислородом, кровь медленно проникает в мозг и порождает страх. Он запускает свои липкие щупальца в каждый уголок твоей души, отравляет мысли и заставляет умирать здесь и сейчас.

Аня задыхается, спазм перекрывает горло, сердце готово выпрыгнуть и издать последний стук под ногами Глеба. Парень в испуге хватает холодное тельце, которое пробивает пот. Он жемчужными каплями покрывает лоб, спину, ладони. Аня, как рыба, открывает и закрывает рот, пытается издать утробный рев, выплюнуть страх, иначе секунда — и темнота. Часы мучений, а всего лишь минуты.

Глеб приводит девушку в себя, хлопает по щекам, на ватных ногах подводит к окну. Открывает настежь скрипучие створки. Мягкий ветерок по-свойски влетает в душное пространство, как будто давно ждал приглашения.

— Дыши, — гладит ее по спине Глеб. — Все хорошо, дыши.

Вдох, еще вдох. Истерика.

— Он, он… — пытается что-то сказать, но мозг выдает слова порциями не все сразу. — Глеб…

— С ним все нормально, он живой. Успокойся, — парень не смотрит в глаза, боится утонуть в ее панике. — Тебе надо ехать к нему.

Через 15 минут Аня, наспех одетая, стоит в коридоре. Она теребит свой телефон, постоянно сглатывает, пытается увлажнить пересохшее горло и нервно поглядывает на друга. Он одной рукой надевает джинсы, а второй пытается вызвать такси. Аня тихонько скулит, слезы стекают из уголков глаз, оставляют за собой блестящие дорожки и скрываются за воротом растянутой футболки. Все обиды отходят на второй план. Уже и нет в памяти грязных фотографий, нет разочарования и привкуса горечи. Остается только самое важное, то, что пряталось, а теперь поспешило появиться. Единичные улыбки Сергея, его запах, тепло глаз, когда они меняют свой цвет на карий, и крепкие объятия. Реальная безграничная любовь. И сейчас самое главное — успеть увидеть и сказать, как сильно она его любит.