Ты мой закат, ты мой рассвет

— Привет, плакса. — Осторожно беру сверток на руки, прижимаю к себе, как учила Йени: на сгиб локтя, где наша Мелкота помещается вся целиком, а второй рукой придерживаю край одеяла. — Ты в курсе, что маленьким девочкам в такое время нужно спать и видеть сладкие сны?

Она моргает, как будто понимает, что говорю.

Похожа на мышь.

Только усов не хватает вокруг носа–пуговицы.

На улице моросит мелкий дождь, и его дробь приятно баюкает. Почему бы и нет, в конце концов?

На всякий случай, надеваю ей на голову поверх шапки еще и капюшон теплого комбинезона, заворачиваю еще в одно одеяло и беру приготовленную Очкариком сумку–термос, в котором она держит бутылочку со смесью. Эту тонкую науку я тоже как–нибудь освою, но точно не сегодня.

Накидываю толстовку, обуваюсь и выхожу на крыльцо.

Устраиваюсь в кресле.

Удобнее укладываю дочку.

Она ест как воробей — еле–еле, маленькими порциями. Но сегодня прямо с аппетитом.

Выдувает все, что есть в бутылочке, и недовольно морщит нос.

— Сразу видно, в кого ты такая вредная пошла, — не без гордости заявляю я. И в шутку грожу пальцем: — Только давай ты не будешь снова делать вот ту ерунду ртом и плеваться?

Снова моргает. Дважды. Ворочается в своем коконе.

Приподнимаю, прижимаю к плечу, растираю крохотную спинку.

Год назад, когда один мой приятель как–то приехал в гости с семьей и вот так же возился со своим новорожденным сыном, я смотрел на него как на придурка, у которого вот–вот отсохнет член и начнут расти сиськи.

А сейчас сам такой же.

Даже хуже, потому что пройдет еще порядочно времени, пока наша Дюймовочка наберет в весе и перестанет быть такой беззащитной.

— Ась, ты там спать не хочешь еще? — Заглядываю внутрь свертка.

Пока я делаю ей массаж, рассказывая, что и где планирует посадить ее неугомонная мама, дочь засыпает.

И это… так странно.

Как будто, если постараться и быть осторожным, можно потрогать тонкую ниточку особенной связи между нами. Только нашу. Особенную.

Я уже знаю, что всегда буду чувствовать, как она: все ли хорошо, никто ли не обижает, какому дуралею врезать по балде, если будет обижать мою принцессу.

Просто потому что мы связаны.

Дождь все идет и идет.

Воздух чистый, вкусный, хоть захлебнись.

Поэтому я удобнее устраиваюсь в кресле, укладываю дочь так, чтобы держать ее крепко–крепко, и прикрываю глаза.

Спокойной ночи, Ася.

Папа любит тебя очень сильно.

Глава пятьдесят четвертая: Йен

В том, что наше новоселье в кругу семьи пройдет как–то нетривиально, я даже не сомневалась.

Но мне и в голову не могло прийти, что первой к нашему дому приедет совсем не машина моего оцта или машина родителей Антона.

Первым приезжает грузовик в сопровождении легковушки.

И когда Антон дважды переспрашивает у мужчин, выпрыгивающих из салона, не ошиблись ли они адресом, они называют именно наш адрес. И не особо интересуясь, почему мы не в курсе, что происходит, начинают сгружать привезенное.

Кожаный гарнитур темно–вишневого цвета: два кресла и удобный мягкий диван из трех секций. Кофейный столик с прозрачной столешницей. Двуспальная кровать под балдахин. Холодильник — просто гигантский. Стиральная машина, посудомоечная машина.

— Очкарик, — Антон растерянно улыбается, — ты не в курсе, может Новый год перенесли?

Я пожимаю плечами, потому что точно так же не понимаю, что происходит.

Только когда из второй машины ко мне направляется мужчина средних лет, все становится на свои места.

— Владимир Юрьевич сказал, чтобы я снял все замеры кухни и комнат и показал вам образцы. Сделаем компьютерную модель, всю технику встроим как захотите. Шкафы, тумбы, крепления. Полный комплект.

Папа.

Я должна была догадаться, что он обязательно «внесет свою лепту».

Когда мы с Антоном только начали вместе жить, отец как–то спросил меня, чем может помочь. Он всегда оберегал свою маленькую дочку и старался, чтобы у меня было все по максимум. Насколько это возможно. А я всегда стеснялась получать какие–то вещи просто так, только потому, что мой отец много работает и спит, порой, раз в несколько суток.

Так что, когда прозвучал вопрос, я сразу сказала, что нам с Антоном ничего не нужно, что семья на то и семья, чтобы становиться вместе на ноги и всего добиваться вдвоем. И что я, как мама когда–то, лучше выйду замуж за майора и потом, когда–нибудь, стану генеральшей, потому что никогда не верила в лотереи. Ну и когда в семью вкладываешь наравне с мужем, как–то и ценить друг друга начинаешь больше.

Насколько я знаю, с того нашего разговора отец никогда больше не предлагал свою помощь. По крайней мере, мне.

И судя по удивленному лицу Антона — он тоже не понимает, что происходит. Но если папа и сделал все это — то точно без злого умысла.

Пока грузчики заносят мебель и технику в дом, я потихоньку подбираюсь к мужу и становлюсь рядом. Антон догрызает яблоко и смотрит на меня с немым вопросом.