Ты моя девочка. Смирись (СИ)

— Приготовишь для нас что-нибудь? — просит он, надевая в коридоре ботинки. — Или закажи доставку, а то Анна Павловна заболела и сегодня не приедет. На тумбочке в твоей спальне лежит кредитка, прикрепленная к номеру твоего нового телефона. Воспользуйся ей, пожалуйста.

Макар быстро чмокает меня в лоб и уходит.

А я остаюсь стоять в коридоре в трусах и наскоро застегнутой на груди блузке. Обалдеваю от происходящего.

Таможня? Грузы? Что вообще происходит?

Ответов у меня нет.

Как и сил подумать над тем, чем мы были заняты утром.

Макар прав. Это точно была не благодарность. И мне очень — очень хотелось всего, о чем он так откровенно говорил. Но что потом?

Может, просто спросить его об этом?

Наступить на горло своему страху и задать этот вопрос вслух.

Поднимаюсь наверх, чтобы переодеться в домашнее платье и найти карточку, о которой говорил Макар.

До обеда еще много времени. Может, и правда успею что-нибудь приготовить?

В итоге решаю запечь в духовке курицу таким способом, как это делала бабушка. Макар всегда хвалил это блюдо. Весь секрет в меде и апельсиновых дольках, которые нужно положить сверху на каждый кусочек.

Я нахожу в приложении с доставкой нужные продукты и оформляю срочный заказ.

И уже через час разбираю на кухне пакеты с продуктами, переданные через охрану.

Как же тут все строго. Мышь не проскочит.

И не выскочит…

Только успеваю засунуть курицу с порезанным на дольки картофелем в духовой шкаф, как мне на телефон снова звонят с охраны и предупреждают, что подъехала наш риелтор — Екатерина Земцова.

Вот сучка. Не стала мне звонить. Ну что за бестактность?

Подавляю первый порыв — попросить охрану не пускать того, кого не ждали. Но потом вспоминаю, что помочь Макару продать дом вообще-то моя работа. Я должна способствовать этому, а не мешать. Даже если мне очень не нравится риелтор.

Встречаю эту приятную женщину в кухонном переднике, за что получаю очередной презрительный взгляд с порога.

Сама она одета в суперкороткую юбку и блузку с таким вырезом, что на пляже девушки и то выглядят скромнее. Похоже решила применить тяжелую артиллерию.

Так. Кажется, выдержать это будет непросто.

Еще парочка таких взглядов, и я просто вцеплюсь ей в волосы в лучших традициях родного двора.

— Доброе утро, Яся, — жеманно здоровается гостья и, не спрашивая разрешения, проходит в дом.

Та-а-ак. Я сжимаю кулаки, чтобы усмирить закипающую злость.

Я, конечно, здесь не хозяйка. Но какого черта?

— Доброе утро, Катюша, — кусаю в ответ я. — Проходите на кухню, раз уж вы и так туда идете.

— Катерина Евгеньевна, если вам не сложно, — поправляет эта зараза, дойдя до кухонного стола.

Она театральным жестом отодвигает себе стул и, не уменьшая эффектного изгиба спины, опускает на него свою обтянутую узкой юбкой задницу.

— Разумеется, — соглашаюсь я. — Вы правы, нужно иметь уважение к возрасту.

Искусно накрашенный глаз Кати дергается, выдавая тот факт, что мои слова ее задели.

Это было даже слишком легко. Не трудно догадаться, о чем она переживает. Ведь мне двадцать три, а ей на вид лет тридцать пять. И морщин у нее почти нет. Но это «почти» для нее может значить очень много.

Низкий прием, но она сама напросилась.

— Мы не договаривались о вашем приезде, — я хочу поставить ее в рамки, чтобы не творила непонятно что, не предупредив меня.

Она легко пожимает плечами, возвращая на свое лицо улыбку хищницы.

— Я подумала, что, раз уж мы и так договаривались на съемку сегодня, то я могу просто приехать как можно раньше.

— А, может, вы подумали, что если приедете без предупреждения, то с большей вероятностью застанете дома Макара Андреевича? А если сильно повезет, то и одного…

Глаза мигеры просто-таки затягивает красной пеленой злости.

А я стряхиваю несуществующую крошечку со своего передника.

— Смешная ты, — ядовито тянет она. — Думаешь, если он трахает тебя в этом доме, то у тебя есть какие-то права на него? Реально считаешь, что ты единственная? У таких мужчин, как Макар Быков, всегда полно женщин, и ты им и в подметки не годишься. Да что он вообще в тебе нашел? Не понимаю…

Сердце больно сжимается при мысли, что у Макара могут быть связи с другими. Я ведь действительно этого не знаю. Он мне ничего не обещал. Но Катюше меня так просто не обыграть. Там, где я выросла, умеют держать удар.

— Если он с тобой спит, — говорю я, — то ты явно нелюбимая жена в гареме. Даже в дом приходится хитростью пробираться, бедняжка…

Эта змея просто задыхается от возмущения.

Давай, скажи еще что-нибудь, и посмотрим, легко ли выдираются твои нарощенные волосы.

— Это мне тебя жаль, — льет она дальше свой яд со сладкой улыбкой. — Жаль, что не могу сказать тебе правды… открыть глаза. Но Макар запретил, ничего не поделаешь.

Я знаю, что она несет чушь. Просто накидывает злые ответы. И не важно, стоит за ними правда или нет.

Но я все-таки не выдерживаю и спрашиваю:

— О чем вы?

Катерина празднует свою маленькую психологическую победу, жеманно поправляя свою идеальную прическу.

— Да так, ни о чем, душечка, — выдает она, закатив глаза. — Я ни о чем не говорила. Тебе послышалось, золотце.

Все. Мое терпение лопнуло.