Ты - Моя Любовь

И все… в этот момент у Феликса сорвало предохранительный клапан. Тщательно скрываемые до этого, сидевшие под замком хищные внутренние демоны вырвались наружу. Ничто их теперь не могло остановить. Голодные одичалые смертоносные монстры нетерпеливо жаждали теплой свежей крови.

Ныне покойный муж Лики умирал в страшных муках. Предумышленно медленно. Нарочито неторопливо терзал его плотное тело. Феликс смаковал каждый точечный удар кинжалом. Если Сергей терял сознание от болевого шока, Феликс приводил его в чувство и начинал свои дьявольские пытки заново.

От кровавой картины даже повидавший многое на своем веку Руслан несколько раз выходил опустошить желудок. Баринов далеко не слабый человек, сам наворотил достаточно, о чем вряд ли когда-нибудь расскажет своей порядочной, правильной и почти святой жене. Однако даже он не в силах был наблюдать, что Феликс творил с толстомордым подонком.

Хоронили Сергея по частям. Баринов, пока закапывали ублюдка, кажется, становился верующим и шибко немногословным. За весь погребальный процесс от него только и слышались ошеломленные всхлипы: “Матерь Божья…”. Только ошибся Руслан. Никакого Бога там не было. Была только дикая необузданная ярость Феликса, которая и учинила суровую кару над скотской тварью. Обозленные страшные демоны, которых Феликс упорно запирал во внутренней темнице, чтоб ненароком не выскочили и не уничтожили всех и вся, сломали железные оковы и вырвались наружу. И его демоны к божественному не имели никакого отношения. Феликс всегда знал, на что способен. С того момента, когда учинил кровавую резню, перебив всю семью двоюродного дяди. Знал и прятал, упорно подавляя внутреннее желание уничтожать все живое и неутолимую жажду крови. Однако сегодня не смог сдержаться. Ведь знал, что от аквамариновых глаз стоит держаться как можно дальше! С первого взгляда на темноволосую нимфу почувствовал исходящую для него опасность!

Когда они закончили закапывать то, что осталось от мужа Лики, Феликс обратился к Барину:

— Ее отца надо перевезти. Сегодня. Завтра отправишь на лечение. Узнаешь, какая клиника лучшая. Желательно в другой стране. Понял?

— Да понял я, ― буркнул Руслан. — Только я одно не втыкаю… из-за чего такой сыр-бор? Вернее, из-за кого? Из-за голубоглазой шлюхи, что у тебя дома ошивается?

Зря он, конечно, так о нимфе высказался. Мгновенно получил удар под дых в солнечное сплетение. Согнувшись пополам и откашливаясь после неожиданного хука, Руслан произнес:

— Понял. Не шлюха, а честная, порядочная женщина. Спокойно, Феликс, ― необдуманно болтливый щенок поднял руки вверх, как бы прося больше не бить, и поинтересовался: — А с какого перепугу ее Минаев ищет?

— А она ему чуть член не отстрелила, ― хмыкнул Феликс, подавая руку Руслану. Тот поднялся с земли и округлил глаза от удивления.

— Та ладно! Серьезно? ― заржал Баринов. ― Жаль, что все-таки не отстрелила! Какая же Володя мстительная скотина! А деваха-то смелая!

— Смелая. Но если станет известно, где, а главное, у кого она прячется, то мертвая, ― Феликс предупреждающе посмотрел на Руслана. Врагов и без Минаева у Феликса было выше крыши. Если Лика попадет хоть к одному из них в руки, ее разорвут, и жизнь в борделе Кипра покажется ей волшебной сказкой, блаженным раем.

— Феликс, ты че? Это ж баба. Не сдам я ее, ― ответил Руслан. — Я баб не трогаю. Я их люблю.

— Ты не понял. Это не просто баба. Это МОЯ баба.

Руслан встревоженно взглянул на Феликса. Потому что понимал, что этим заявлением Феликс только что вынес себе, а заодно и нимфе с аквамариновыми глазами смертный приговор.

— Феликс… ты че? Так же и корону потерять можно! Тебя ж на ремни порвут! И из-за кого? Из-за обычной шлюшки?! ― ошарашенный признанием Феликса, Руслан вновь забылся. За что и получил очередной удар в челюсть. — Да хватит кулаками махать, Феликс! Понял я… оговорился малеха! ― бурчал недовольный Руслан, вытирая кровь с губы. — Вот жжешь, едрить колотить! ― казалось, что Баринов пребывал в шоке. Потер взмокший лоб, встревоженно поглядел на Феликса как на привидение. Еще бы! Отродясь такого не было, чтобы Феликс называл кого-то своей, да еще и жил с женщиной в одном доме. Он законник, вор старой закалки. Нельзя ему, не положено. У коронованного вора не должно быть никаких привязанностей. Ни семьи, ни детей. Ни единой ахиллесовой пяты, за которую разорвать могут и на колени поставить. Король не имеет права на слабость.

— Ха, а когда я за Юльку вступился и Минаеву морду набил, так ты с меня десять шкур спустил! А щас сам не лучше. Каково это, Феликс, ― встать на мое место? ― хмыкнул с самодовольным видом Баринов, так как уел его.