Ты - Моя Любовь

Феликс относился к ней с такой обостренной чуткостью, сладкой трепетностью, как никто никогда к ней не относился. Расстегнул ее бежевый бюстгальтер, опустившись на колени, снял оставшуюся одежду. И вот она предстала перед ним полностью обнаженной.

Лика помнила своих клиентов. Никто бы из них, включая ее бывшего мужа, не церемонился с ней, уж тем более не спрашивал бы ее согласия. От прохлады комнаты кожа Лики покрылась мелкими мурашками. Феликс не спешил. Он смотрел на нее, словно Лика в данный момент была чем-то самым важным, самым ценным, самым дорогим. Наверное, в первый раз в жизни видела в мужском взгляде, обращенном на нее, не вульгарное желание, не откровенную похоть, а нечто совершенно другое. Лика не поверила. Так быть не может. Так не бывает. Уж точно не с ней.

— Феликс, ― спросила Лика, ошарашено вглядываясь в мудрые волчьи глаза.

Он знал, что она поняла. Знал, что догадалась. Лика видела, что осознание не принесло ему ни радости, ни облегчения. Кроме острого желания и потребности в ней, во взгляде Феликса было совершенно невероятное чувство. Он его не прятал. Он ей сейчас его открыто демонстрировал. Лика прикрыла глаза от того, что не могла вынести взгляд черных глаз, наполненный неподдельным обожанием. Замотала головой, пытаясь развеять совершенно неожиданный, в какой-то мере даже бредовый мираж.

— Спокойно, нимфа, тебя это ни к чему не обязывает, ― печально заметил стоящий напротив мужчина и с мудрой грустью улыбнулся.

Феликс откровенно любовался красивой и желанной женщиной, находящейся в его объятиях. Притянул ее к себе, ближе, чтобы вдыхать ее благоуханный аромат. Поцеловал в лоб. Из Ликиных глаз вновь потекла сначала одна слеза, затем другая. Уже не испуганных, не горючих. А живых. Выпил ее чистые слезы до последней капли, покрыл красивое лицо нежными, слегка уловимыми поцелуями. Лика не выдержала первой.

— Поцелуй, меня, пожалуйста, — хрипло выдохнула ему в губы.

Хотела тотчас же спрятаться у него на груди. Феликс не позволил. Заставил смотреть прямо в глаза.

— Пожалуйста, — жалко повторила свою просьбу.

Феликс нежно коснулся губами ее алых губ. Он не целовал ее. Он будто бы вливал в нее какой-то целебный живительный нектар, который заставлял ее израненную душу оттаять. Забыть обо всем. Стереть начисто из памяти боль. Его особенные прикосновения заставляли каждую клеточку ее тела оживать. Это было чертовски необходимо, чертовски болезненно и чертовски сладко. Лика могла его остановить в любой момент. Она это осознавала. Феликс так чутко следил за тем, как она отзывается на каждое его касание. Она могла… но не хотела. Лика не хотела, чтобы он останавливался.

В эту ночь все было для Лики. Каждая его ласка, каждый его поцелуй, каждое его движение. Все было направлено на нее и для нее. Чтобы Лике было хорошо. Чтобы она чувствовала его. По-настоящему. До сладкой боли. До острой неги. Засыпая уже под утро в его теплых объятьях, Лика неожиданно поняла одну простую и в то же время совершенно невероятную вещь. Ее сегодня не пользовали. Ее сегодня любили…

Лика проснулась от доносящегося с кухни звона посуды. На часах было уже одиннадцать. Она проспала. С наслаждением потянулась в огромной кровати. Феликса рядом не оказалось, а значит, он проснулся раньше нее и, судя по запаху, доносящемуся из кухни, готовил завтрак. Эти чертовы блины! Интересно, а она уже освобождена от своей рутинной обязанности или все-таки Феликс заставит ее готовить? Хмыкнув про себя, Лика поднялась с кровати, оделась, прошла на кухню и увидела, что Феликс раскладывал яичницу по тарелкам.

— И чем моя яичница была плохой? ― вместо приветствия спросила Лика и села за кухонный стол. Феликс хмыкнул.

— От тебя хочу блины.

— Только блины? А, ну раз так, да пожалуйста, ― кокетливо ответила Лика. Стащив со стола сочную клубнику, эротично откусила спелую ягоду. Феликс немигающим взглядом уставился на ее соблазнительный рот. Облизнул губы и подвинул к ней тарелку с ее порцией завтрака:

— Ешь, Лика.

— Почему блины? ― задала вопрос, который волновал ее с первого дня, с того момента, когда он озвучил свою необычную просьбу.

Феликс долго молчал. Будто решал, делиться с ней важной информацией или нет.

— Мама готовила. Когда маленьким был. Хорошее воспоминание, ― объяснил Феликс.

— А шрам на щеке откуда? ― спросила Лика.

— Это плохое воспоминание.

Больше ничего не добавив, Феликс принялся за завтрак. Готовил он, кстати, неплохо. Лика с удовольствием уминала яичницу, видимо, сказались дни, когда кусок в горло не лез. Сейчас же организм брал свое.

— Балет, значит… ― вдруг произнес Феликс.

— Да, но это было в прошлой жизни, ― с горечью хмыкнула Лика.

— Я хочу посмотреть, ― заявил он.

— Сходи в театр оперы и балета. Там вроде бы “Щелкунчик” сейчас идет.

— Нет. Я на тебя хочу посмотреть, ― уточнил Феликс.

— Вчера, значит, не нагляделся? ― вопросительно подняв одну бровь, Лика цинично ухмыльнулась и потянулась, чтобы его поцеловать.

— Лика… ― остановил ее Феликс. — Я хочу посмотреть. Что последнее танцевала?