Ты моё дыхание

– Как же ты вырос, сынок. Взрослый совсем. А я так много упустила. Конечно, я не буду вмешиваться, но немножечко помочь вам можно? То, что в моих силах? Мальчик у Сони замечательный, светлый такой, простодушный. Повезло. Ведь тебе его отцом быть предстоит.

Я сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза. Мама нас уже поженила, в постель уложила, все проблемы решила и Вовку усыновила.

Собственно, я сам во всём разберусь, но мамина деятельность из ушей прыгает. Не терпится родительнице на правильный путь всех направить. Почему-то вспомнился старый анекдот с сакраментальным вопросом, почему на площади сексом нельзя заниматься. Потому что советами замучают. Это как раз тот самый случай.

– Мам, – предупреждающе хмурю я брови. Для вида больше – я на неё на самом деле не сержусь, но если не сделать зверское лицо, она ж не остановится. Будет нестись вихрем, сметать всё на своём пути, везде совать нос, причём с самыми добрыми намерениями.

У нас с Соней, кажется, только-только всё налаживаться стало. И мне бы не хотелось, чтобы мама своей бурной деятельностью её спугнула.

– Молчу, молчу, молчу, – поднимает она вверх руки. – Ты прав. Лучше молчать, чтобы не спугнуть. Наконец-то и к тебе постучалось то самое. Важное. А то мы с Ликой переживали жутко. Расстраивались. Ведь это же то самое, Кость?

Она смотрит на меня с надеждой. Жадно.

– Да, мам, – легко соглашаюсь. – Я её люблю.

И всё встаёт на свои места. Оказывается, счастье может прийти не только рядом с девушкой, что поселилась в твоих мыслях, сердце и душе. Счастье довольно улыбается, если ты неожиданно находишь самые важные и правильные слова.

Софья

Утром Вовка не забывает о ритуале. Кажется, Костя его просил дать мне выспаться, но это же мой ласковый и настырный брат. Да я и не сопротивляюсь, когда он пальчиками пытается приподнять мне веки.

– Сонь, а давай погуляем? – смотрит он на меня честными глазами, как только понимает, что я проснулась. – Там погода хорошая. И ждать Костю не так долго будем.

– Тогда умывайся, позавтракаем и пойдём на улицу, – прикрываю глаза. Я бы с удовольствием часик ещё подремала, но мы с Вовиком пять дней толком не виделись. Я не могу отбирать у него священные часы общения. Их и так мало выпадает на нашу долю.

На улице и впрямь чудесно: морозец, солнышко, безветренно. Снега, правда, почти нет, но нас это не пугает. Тут неподалёку я парк заприметила. Туда мы и направились.

– Алина классная, правда? – выдаёт брат, и я смотрю на него строго. Вовка тут же делает круглые глаза и становится ещё больше похожим на медвежонка. – А что? Она сама сказала: я тебе, конечно, бабушка, но зови меня просто Алина, мне приятно!

– Ты что там ей вчера наговорил? – включаю я подозрительного Шерлока Холмса, что должен добыть важные сведения.

– Да не проболтался я, – тяжело вздыхает ребёнок. Зато сказал, что Костя на тебе жениться будет! Ей понравилось!

Я в ужасе прикрыла глаза. Господи, что у него в голове? Ему ж пять лет! И откуда эти мысли про «жениться»?

Но расспросить я ничего не успеваю: нам навстречу бежит чудная парочка: длинноногий Жак Паганель и радостная псинка. Вот так встреча! Надо же.

– Соня! – кусает губы Паша. – Как же я рад тебя видеть! Вы тут живёте недалеко? Значит, соседи?

А потом он смотрит на Вовку, что завороженно уставился на собаку. Две мордочки друг друга внимательно разглядывают.

– Давайте знакомиться, молодой человек, – склоняется к брату в три погибели Жак Паганель. – Меня зовут дядя Паша. А это Люк.

Полущенок, поддакивая, звонко тявкает. Там, конечно, от салюки разве что уши похожие и мордочка остренькая, забавная. Ну, и худой он, но, подозреваю, это потому что туго малышу пришлось. А так… сильные гены двортерьера. Но Паше я об этом ни за что не скажу. Эта парочка выглядела такой счастливой, что хотелось погладить по голове и щенка, и мужчину.

Да, я всё о салюки вычитала в интернете. Должна же я была «познакомиться» заочно, что за чудо Паша забрал из питомника.

– Надо же, живём рядом, – всё никак в себя Паша прийти не может, качает головой в растерянности, когда Вовка показывает ему наш дом. То есть дом Лики. А потом до Паши «доходит»: – Ты что, с ним живёшь? – смотрит он на меня в ужасе, а мне вдруг становится смешно. Конечно же, я понимаю, о ком речь.

– Не с Костей. Его тётя нам квартиру сдаёт. Она теперь живёт за городом. А нам с Вовой жить где-то надо. Своего жилья нет. То есть имеется, но… – вздыхаю я горько.

И тут я вижу, как преображается Пашка. Он из Жака Паганеля, милого и рассеянного, вдруг превращается в очень собранного мужчину с цепким взглядом.

– А теперь поподробнее с этого места.

И я вдруг вспоминаю, что он юрист. Всё плохое с нами уже случилось. И ничего страшного не будет, если я ему расскажу нашу печальную историю, когда и квартира есть, и жить негде.