Ты (не) моя (СИ)

— Я вырос, Марк. И понимаю, о чем ты. Ответь мне. Только честно. Если бы это была моя мать и ваши дети, то что бы сделал ты?

Мне достается до того тяжелый взгляд, что я его еле выдерживаю.

И ответ такой же тяжелый.

— То же самое, — слова-то простые, но в них никаких колебаний.

Жму плечом.

— Я договорюсь, — бросает мне.

— Нет, — торможу его. Это моя зона ответственности, — Я сам. Просто дай контакты.

Мы снова встречаемся взглядами. Я выдерживаю его, он — мой.

— Хорошо. К тебе в больницу придет человек и всё передаст.

Киваю согласно. Это необходимо сделать.

Иначе в следующий раз хоронить я буду Нину. Или моя семья будет хоронить меня.

А я еще планирую пожить. Если небеса отмерят срок.

Глава 29

Егор

Возвращаюсь в больницу. Лечение нужно завершить. Своей семье я нужен здоровым. В палату приходит лечащий врач и долго нудит, что если я буду выкидывать такие номера, то останусь инвалидом. Может, он и прав. Ему достается весьма недовольный взгляд и не очень вежливая просьба оставить меня в покое. После этого, а может, потому, что рабочий день близится к концу, он оставляет меня одного. До чего тошный мужик. Но врач — хороший.

Где-то часа через два звоню в больницу, куда доставили Нину. Справляюсь о ее самочувствии. Мне сообщают, что она еще спит, но в целом состояние удовлетворительное. Решаю, что и мне самому не помешает отдых. Стоит только лечь, как проваливаюсь в сон. Беспокойный и тревожный. Несколько раз просыпаюсь, но усталость берет свое.

Уже совсем поздно меня будит телефонный звонок Марка.

— Егор… Выйди. Там человек к тебе приехал.

Просыпаюсь мгновенно.

— Хорошо. Но надеюсь он в курсе, что я не самый шустрый сейчас.

— В курсе. Он во дворе. По-любому дождется.

Соскребаю себя с кровати. Состояние такое, как будто это я был в той машине, которую раздавил камаз. Встряхиваю головой, собираюсь и выхожу на улицу. Меня провожают безопасники. Видимо, они в курсе, к кому они меня провожают, потому что мы держим путь к невысокому, худому мужчине под черным зонтом.

— Здравствуйте! — довольно ровно приветствует он меня.

Охранники испаряются. Значит, их предупредили, что разговор конфиденциальный.

— Здравствуйте! — отвечаю я, внимательно его оглядывая.

— Нам нет нужды представляться. Я знаю, кто вы. Знать, кто я, вам не нужно. Меньше знаешь, крепче спишь. Мне сказали, что у вас есть щекотливая проблема. Я готов вам помочь в ее решении.

Я прохожусь по нему взглядом еще раз.

— Того, кто меня к вам отправил, лучше не подводить. Себе дороже. И нет, я такими вещами сам не занимаюсь. Я всего лишь посредник.

Киваю головой.

Он продолжает:

— Вот телефон. В нем лишь почта. Связь через нее. Для вас уже создан почтовый ящик. Отправляете задание. Его выполняют. Да, и задание на вашем месет я формулировал бы обтекаемо. Оплата частями. Первая часть сразу. Вторая — после. Завтра на эту почту вам придет инструкция по оплате. Сразу предупреждаю — нужны будут наличные.

Я внимательно его слушаю и запоминаю. Пока всё понятно.

— После телефон подлежит уничтожению. Срок исполнения заказа — три дня с момента формулирования задания. Вопросы есть?

— Нет.

— Тогда всего хорошего, — он вручает мне коробку.

И растворяется в мелкой сыпи дождя.

Пока стоял и слушал его, даже не заметил, что весь промок. Из ниоткуда материализуется моя охрана.

— Лучше вернуться. Для прогулок как-то сыро. — говорит один из парней.

Вынужден с ним согласиться. Понимаю, что замерз. В палате иду в душ. Стоя под горячей водой, согреваюсь. Когда выхожу, то звонит сотовый.

Отвечаю на звонок. Это Нина. Голос слабый.

— Егор?

— Да, моя хорошая? — в душе поднимается что-то звериное. Темное и страшное, что живо в каждом человек с тех времен, когда право на жизнь приходилось выгрызать зубами. Этот урод едва не убил мою женщину и неродившегося ребенка.

О каком правовом поле можно говорить, если он даже из тюрьмы ухитряется отравлять нам жизнь? Причем не просто отравлять, а быть для этой самой жизни угрозой.

— Как ты? — спрашивает Нина.

— Ну, что со мной будет? — отвечаю ворчливо. Нашла, о чем переживать, — Меня больше волнует, как ты там.

Вздыхает.

— Да уже не так плохо, — мгу, не плохо ей. А голос как дрожит, — Вернее, терпимо. Главное, что с беременностью всё в порядке. Я больше об этом переживала.

Запинается.

— Я очень хочу, чтобы наш ребенок родился…

— И я этого хочу, родная. И так обязательно будет. Верь мне.

В трубке раздается какой-то шум, чьи-то голоса.

— Егор, медсестра пришла. Нужно на процедуры…

— Да уж. Вот это мы — парочка. Гусь да гагарочка. Нам бы совместную палату, — пробую я пошутить. Шутка так себе.

Но хоть как-то надо подбодрить Нину.

— А что, я не против. По мне отличная идея, — отзывается она, — Ладно, пока. А то человек ждет.

— Пока.

Собственно, этот разговор не оставляет места для сомнений. Чтобы защитить свою семью, мне придется пойти на крайние меры.

Беру в руки телефон, захожу на почту и первым делом сбрасываю фото Карапетяна. Не называю ни имени, ни фамилии. Если это профессионалы, то они уже знают, по чью душу я к ним обратился. А непрофессионалов Марк бы никогда не порекомендовал.