Ты (не) моя (СИ)

Но ведь так не было бы, если бы Егор имел к этому отношение. Ведь не было бы? Он бы не смог разговаривать со мной так вот. Как ни в чем не бывало.

— Что ты себе придумала, Нин? Я знаю, потому что мне позвонил Марк и сообщил об этом. Я же тебе всё объяснял… — его слова проникают в сознание, успокаивая колотящееся сердце.

Егор бы не стал… Он не такой.

— Я не буду изображать горе по тому, что случилось с этим козлом. Но это был всего лишь несчастный случай. Так сказал Марк, а я ему верю.

— Правда? — во мне всё ярче разгорается надежда.

Я просто себя накрутила. Егор бы не стал. Он же не Артур.

— Правда, моя хорошая. Ты чего так разнервничалась? Тебе надо успокоиться. Это тебя никак не касается, кроме того, что теперь этот человек не сможет причинить тебе вреда. Ему прилетел бумеранг… — Егор продолжает говорить, и его слова убирают овладевшее мною напряжение, — Единственный момент по наследству Карапетяна. От средств, скорее всего, придется отказаться. Ты же понимаешь, откуда эти деньги…

— Я… Они мне не нужны. Мне, главное, чтобы моей жизни и жизням моих близких больше ничего не угрожало. Если, конечно, я тебе всё ещё буду интересовать, как бесприданница.

— Нина-а-а, — вздыхает Егор, — Глупости не говори. Я вроде не бедный. А чего не хватает, заработаю. Да я тебе даже луну с неба достану…

— Прям-таки и луну? — усмехаюсь. Мне становится теплее и легче. От его любви, — А звезды тоже достанешь?

— И звезды достану, — уверяет меня Егор, — Вообще всё, что пожелаешь.

— Это очень хорошо, — даже забываю, зачем ему позвонила.

Это всё кажется таким ненастоящим, что ли. Весь этот страшный мир.

Но тут у меня проклевывается вторая линия. Очень он настоящий. Это снова мама.

— Егор, мне мама звонит… — говорю я своему любимому.

— Объявилась? — с сарказмом говорит он.

— Я… Мне с ней не общаться? — не успев хорошенько подумать, спрашиваю у Егора.

— Нин… Это лишь тебе решать. С одной стороны, слать бы такую родительницу лесом. С другой стороны, она у тебя одна, и их не выбирают. Я не собираюсь распоряжаться твоей жизнью. Я просто поддержу любое твое решение.

Егор — замечательный. Я и не верила, что мужчины бывают такими.

— Я перезвоню ей, — говорю ему.

— Только обижать себя ей не давай. Если что, скажи, что приедет зять и надает ей по заднице крапивой. У её дома как раз неплохие заросли были, — напутствует меня мой будущий муж.

Снова смеюсь. Вот ведь.

— Ладно. Так и скажу.

Отключаюсь и перехожу на звонок от матери.

— Да, мама. Что ты хотела?

Она без всякого перехода начинает.

— Ты с кем там разговариваешь? От сватьи звонили, ее в больницу забрали Инсульт у неё. Кто Артура хоронить будет?

Вот эту ведьму мне не жаль ни капали. Сколько она моей крови выпила. Столько же, сколько и ее сынок.

— Что ты хочешь от меня?! — повышаю голос, — Я еле сбежала от твоего хваленого Артура, который собирался меня продать в проститутки в другую страну. Он пытался меня убить! И ты всерьез считаешь, что я должна переживать за то, кто его будет хоронить и за его мать-мегеру? Вот правда? А потом — я точно твоя дочь? Ты даже не спросила, где я и что со мной!

— Артур говорил, что у тебя всё хорошо. Ты у своего любовника… — огрызается эта женщина.

— Вот и хорони сама своего Артура! Пока! Мне надо успокоиться. Я тебе потом наберу…

Поднимаю взгляд и встречаюсь им с матерью Егора. которая с сочувствием на меня глядит. У нее в руках какие-то пакеты.

Всхлипываю. Как же мне сейчас обидно.

Глава 31

Нина

Наташа проходит в палату, ставит на стул пакеты.

— Не плачь, Нин… Не стоит оно того. Во-первых, слезами горю не поможешь, а во-вторых, на недостойных людей слезы переводить жалко.

Она садится на кровать рядом со мной, берет меня за руку, слегка сжимает мою ладонь. И как будто силы мне передаёт. Даже дышать легче становится.

— Неправда, что сильным человеком быть легко. Очень трудно. Но весь фокус в том, что то, что тебе трудно, ты показать никому не можешь, или это просто не желают видеть. Только женщине часто приходится быть сильной…

— Я не сильная, — вытираю рукой щеки, мокрые от слез.

— Сильная, девочка моя. В этом-то вся и штука, что ты, Нина, сильная. Если бы ты была слабой, ты бы всё, что выпало тебе, не пережила. А теперь к чему я это всё. Сильный человек учится воспринимать людей правильно. Не такими, какими он хочет их видеть, а такими, какие они есть. Долго этому приходится учиться. И тяжело это. Потому что правда — она вообще штука тяжелая. Временами — неподъемная. Но опять же, Нина, сильному человеку жизнь не оставляет другого выбора. Так вот… Мама твоя — это мама. И с этим ты ничего сделать не можешь. И переделать ты её не сможешь, потому что у неё в голове свой мир. И она его считает правильным. Но установить ей границы, которые делают ее комфортной для тебя, ты можешь. И должна. Потому что иначе не будет тебе покоя. Так она и будет топтаться на твоих мозолях, прекрасно зная все твои слабые места.

Я жадно впитываю то, что она мне говорит.