Ты не один

В эту ночь он почти не спал, а когда утром вышел в коридор, показалось, что в него пробился тот сладко-душный запах из комнаты бабушки. Он приоткрыл шелку и тут же захлопнул дверь. В горле встал ком, казалось, его вот-вот вырвет. Достав из кладовки скотч, Петя старательно заклеил все щели, но неприятный запах будто преследовал. Чтобы избавиться от него, он отправился в душ, тщательно вымыл голову, тер мочалкой тело. Выйдя, оделся, позавтракал двумя яйцами всмятку и покинул квартиру.

Сидеть в школе было тяжело. Обычное шкодливое настроение одноклассников раздражало, как никогда. Голоса учителей доносились будто сквозь вату. Он даже не сразу понял, что физичка вызвала его к доске решать задачу. Не решил. Впервые. Учительница стала подсказывать, объяснять, и с удивленным лицом вывела в журнале: «три».

Пятиминутку по алгебре он тоже не сделал. Формулы, которые прежде применял без особого усилия, вылетели из головы. Пришлось сдать учителю чистый листок.

Классная руководительница подошла к нему посреди урока литературы, спросила:

— Петя, ты здоров? Может, тебе лучше домой пойти?

— Я здоров, Вера Анатольевна, — ответил Петя, не глядя ей в глаза.

На следующий день он схватил двойку по истории.

Передавая в учительской журнал Вере Анатольевне, Ишар Зурабович заметил:

— Впервые пришлось поставить Скорикову двойку.

— Пете? — не поверила Вера Анатольевна.

Ишар Зурабович кивнул.

Преподаватель математики оторвалась от проверки тетрадей:

— И у меня он вчера пятиминутку не написал. Два, естественно.

— Вчера мне показалось, что он нездоров, вид какой-то измученный, — попыталась защитить любимого ученика Вера Анатольевна.

— Я тоже его вчера спрашивала, еле на тройку натянула, — вставила мимоходом учительница физики.

На своем уроке Вера Анатольевна объясняла новый материал, к доске никого не вызывала, но то и дело посматривала на Петю. Когда она говорила, он смотрел на нее, когда диктовала — писал в тетради. Как все. Только вид у мальчика хмурый, будто он о чем-то сосредоточенно и напряженно думает.

На следующий день к Вере Анатольевне обратилась Елена Владимировна, учитель химии.

— Вера, что с твоим Скориковым творится? Всегда все на лету схватывал, а сегодня задала вопрос по новому материалу, а он молчит.

— Двойку поставила?

— Пока точку. В следующий раз спрошу. Может, не понял, дома разберется?

— Что-то я беспокоюсь, — озабоченно покачала головой Вера Анатольевна, — парень на себя не похож. Двойки! У него и троек никогда не было. Такой мальчик способный, и усердия не занимать.

— Может, бабушке его позвонить?

— Я лучше вначале с самим Петей поговорю. Не хочется его бабушку расстраивать.

На одной из перемен Вера Анатольевна разыскала Петю. Он замер у окна, но казалось, не видел за ним ничего, как не замечал шум и суету вокруг.

— Петя, — коснулась его плеча Вера Анатольевна.

Мальчик заметно вздрогнул и будто очнулся.

— Что с тобой, Петя?

— Ничего, — буркнул он.

— Тогда отчего двойки? Три штуки за два дня схватил. Вот что, после уроков зайди ко мне. Обязательно.

После уроков Петя явился в кабинет русского языка. Учительница кивнула на парту, примыкающую к ее столу: садись. Помолчала некоторое время, затем начала:

— Петя, я тебя не узнаю. Вот честно: ты был единственным мальчиком в классе, в ком я всегда была уверенна. Ты точно здоров?

Петя кивнул, не поднимая глаз.

— Но должна ведь быть причина, по которой ты скатился за несколько дней! Ладно, прослушал что-то на химии, но почему ты историю не выучил? Почему по математике двойка? Задание было по старому материалу, я спрашивала. Что с тобой произошло?

Петя молчал.

— Ну что ты молчишь? Тогда придется поговорить с твоей бабушкой.

И тут Петя не выдержал, разревелся. Слезы, сдерживаемые в течение нескольких дней, выплеснулись в рыдания. Вера Анатольевна даже испугалась. Она не ожидала, что обычный и даже не слишком строгий выговор доведет мальчика до истерики. Он размазывал слезы по покрасневшему лицу и выкрикивал сквозь всхлипы:

— Нет! Бабушке… Нет!.. Бабушке… Нет…

Вера Анатольевна не придумала ничего лучше, как схватить мальчишку за руку и потащить к раковине. Открыла холодную воду, умывала сама его лицо, приказывала:

— Попей, успокойся! Прекрати! Это же форменная истерика!

Она оглянулась на дверь. Если кто-нибудь услышит… Учителей бояться нечего, но вдруг кому-то из учеников придет в голову заглянуть на шум. Заснимут эту сцену на телефон, выложат в интернете и получится, что она окунает ребенка лицом в раковину, а он при этом вопит.

— Петечка, — склонилась она над ним, заглядывая в лицо, — ну хватит, успокойся, ну… Да что ж это такое, а! — чуть не плакала сама Вера Анатольевна.

— Бабушка… — сморкаясь, еле выговорил Петя, — бабушка… умерла.

— Как?!?

Вера Анатольевна выпрямилась и застыла. Петя тоже разогнулся, стал почти вровень с ней по росту и взглянул несчастными красными от слез глазами.

— Когда это случилось?

— В понедельник.

— Сегодня пятница. И все эти дни ты ходил в школу… — растерянно пролепетала учительница, которой было известно, что кроме бабушки у Пети никого нет. — А как же похороны?