Ты не слушаешь. Что мы упускаем, разучившись слушать, и как это исправить

Стоит также подчеркнуть, что нормально ответить «Не знаю, что и сказать», когда вы действительно не знаете. Вы также можете сказать: «Мне нужно подумать об этом». Так вы показываете уважение к услышанному от собеседника и в то же время избавляетесь от возможной неуверенности и даете себе время на размышление.

Остроумные выражения, приберегаемые про запас, могут оказаться не лучшим способом для взаимопонимания. Согласно принципам психологии личности, оплошность в разговоре создает возможность исправить ее, что укрепляет связь с другим человеком. Впервые предложенная австрийским психоаналитиком Хайнцем Кохутом в 1960-х годах, но более широко распространившаяся за последние десять лет селф-психология, или психология личности, гласит [93], что устраненные разногласия составляют ткань взаимоотношений, а не заплатки на них. Если вы думаете о людях, которым доверяете и считаете близкими себе, то, безусловно, возвращаетесь к ним после размолвки и исправляете положение.

Суть в том, что беспокойство о следующих словах работает против вас. Если вы освободите разум для слушания, то ответы будут лучше, связи станут прочнее, и вы будете держаться более непринужденно. Это также делает разговор значительно более интересным, поскольку вы способны усвоить больше информации. Вы не только слушаете слова, но и пользуетесь когнитивными способностями для чтения языка жестов, понимания контекста и мотивации собеседника.

Возьмем, к примеру, первые знакомства. Мы часто упускаем из виду, что говорят люди (включая их имена), потому что отвлекаемся на оценку внешнего вида и думаем о том, что сами собираемся сказать. Все по-другому, когда вы знакомитесь с собакой, поэтому вам легче припомнить ее кличку, чем имя хозяина. Но если вы направляете ваши умственные ресурсы на внимательное прослушивание вступительных слов и невербальной презентации другого человека, то включаетесь в чрезвычайно интересный процесс и можете быстро составить представления о ценностях и заботах другого человека. Кроме того, вы будете легче запоминать имена людей.

Допустим, вы отдельно знакомитесь с двумя женщинами на вечеринке. Одна сразу дает понять, что закончила престижный колледж из «Лиги Плюща», а другая начинает говорить о своем муже, который не смог присоединиться к ней сегодня вечером. Что они хотят передать на самом деле? В первом случае это может быть «Я умная, и меня нужно уважать», а во втором случае – «Я не одинока в этом мире; кто-то любит меня».

Это похоже на сцену из фильма «Энни Холл», где Вуди Аллен и Дайан Китон ведут неловкий разговор на крыше, а внизу пробегают субтитры, поясняющие, о чем они говорят на самом деле [94]. Вместо того чтобы вязнуть в своих мыслях, заботах и поверхностных суждениях, хорошие слушатели распознают подтекст слов собеседника и тонкие невербальные подробности, такие как вздернутый подбородок выпускницы «Лиги Плюща» или обручальное кольцо на пальце, которая крутит одинокая жена. Они пользуются своими когнитивными способностями, чтобы замечать такие вещи, и в результате собирают больше информации, чем можно передать словами.

Возможно, вам случалось настолько увлекаться беседой, что вы забывали о себе и утрачивали ощущение времени. Однако любой разговор может быть таким же. Когда вы понимаете, что начинаете отвлекаться и даете отпор посторонним мыслям, это освобождает слух. Слуховое восприятие не только удерживает нас внутри текущего момента, оно накапливается и влияет на формирование характера. Даже когда вам кто-то не нравится и вы надеетесь, что больше не придется слушать этого человека, такая стратегия может помочь.

Несколько лет назад я взяла интервью у знаменитого поэта. Несмотря на чуткие и доступные пониманию стихи, при личном знакомстве он оказался колючим человеком. «Вы вообще ничего не знаете?» – спросил он, когда я призналась, что не знакома с творчеством писателя, которым он восхищался. Работы Николса и других экспертов по коммуникации показывают, что в таких ситуациях люди перестают слушать собеседника. Они поглощены мыслями о том, что он ничего не понимает и что его нужно осадить или вообще поскорее отделаться от него.

В случае с язвительным поэтом я делала свою работу, поэтому была вынуждена слушать его. В результате я поняла, как сильно ему хотелось произвести впечатление рассказами о его беседах с прославленными людьми и о наградах, которые он получал. Презрение ко мне казалось безусловным, если только я заранее не соглашалась с ним. Пока он рассказывал о своей жизни и интересах, за его словами все отчетливее проступала меланхолия и неуверенность в том, что он заслуживает свою славу. Если бы я отвлеклась на размышления о его грубости, то упустила бы из виду это обстоятельство. Во время нашего разговора он неоднократно приоткрывал дверь в свой внутренний мир, а потом захлопывал ее передо мной небрежным или обидным замечанием. Я не могу сказать, что в итоге он понравился мне, но у меня возникло понимание и даже определенное сочувствие к нему.