Ты плакала в вечерней тишине, или Меркнут знаки Зодиака

— Добро. Можешь подтвердить место и время сбора. Да, организуй мне завтра звонок якобы от имени граждан о разбойной стычке. Нужно, чтобы наши зафиксировали вызов.

— Будет сделано, товарищ майор, — глаза лейтенанта Алексея Осипова загорелись. На лице расцвела улыбка.

— Может, что и получится. Но потом я ничего ей не гарантирую. Если попадется, посадим до выяснения всех обстоятельств. А Васильев, конечно, сволочь, я ему это припомню, если оклемается. Ладно, собирай людей. Поддержим. Была не была. Авось и клюнет Полкан. В конце концов дуракам и сумасшедшим типа Прокофьевой везет иногда. Может, и удастся выманить его из норы. Но это, конечно, авантюра. Ох, Осипов, Осипов, подведешь ты меня под монастырь. Что, понравилась журналистка?

— Да, нет. Просто… — покраснел лейтенант.

— Не ври, по глазам вижу, что понравилась. Ладно, дело молодое. Только нам преступников надо ловить, а не на девок заглядываться. Что лыбишься? — рявкнул майор на сияющего Алексея. — Ох, угробите вы меня со своей инициативой. Чего сегодня к Забродиной полез? — не унимался Якименко.

— Виноват, товарищ майор. Интуиция, — ответил лейтенант.

— Интуиция. Гм… Штайнер, выходит, еще и свою подругу убить успел. А мы его похоронили. Ничего себе мертвец. Он у нас теперь за все ответит. С другой стороны, молодец журналистка, ведь раскопала же.

— Конечно, это Штайнер Забродину угробил. Ни Прокофьевой, ни Полкану она и на фиг не нужна была. Извиняюсь, товарищ майор. Да и не были знакомы они с ней. Его, его рук дело. Я еще там с соседкой успел переговорить. Он к ней часто наведывался. Видно, знала, что он живой, вот и позаботился, чтобы его не выдала. И с Прокофьевой хотел то же сделать, да она позубастее оказалась. Вот и заварила кашу, сама не зная, что творит. Жить-то хочется.

— Э-э, ты ее не защищай. Она все-таки преступила грань… закона. А я ее предупреждал. Достоевский, говорит. Вот тебе и Достоевский: начитаются всякой ерунды, а нам потом расхлебывай. Надо же, как ее поперло. Красивая девка. Нашла бы себе мужика, чтоб пылинки сдувал. А тут, надо же, воевать затеяла. Мне ее даже жалко, — сказал Якименко. — У самого дочка в таком возрасте была. Сорвалась — и понесло. А родителям теперь каково будет? М-да… То-то и оно. Ладно, пора по домам.

Глава восьмая Вместо передышки

Утром следующего дня еще спросонок Настя нажала на кнопку телевизионного пульта. Как раз шла программа новостей. Передавали, что темнокожий кандидат в президенты Соединенных Штатов Америки Барак Обама, судя по социологическим опросам, уверенно набирает голоса в большинстве штатов страны, готовясь к предстоящим президентским выбором.

— Повезло Америке. Наконец-то негры забудут о дискриминации, — сказала вслух Прокофьева, потягиваясь в постели Осипова.

Один ее знакомый, недавно вернувшийся из США, рассказывал, что кое-где там до сих пор негров считают за людей второго сорта. И ими так же, как и двести лет назад, гнушаются люди высшего круга.

«Интересно, — промелькнуло у нее в голове, — а негры тоже станут притеснять белых? Или белые их совсем уже вновь поработили. А то было бы круто у входа в рестораны повесить таблички «Белолицым вход воспрещен». Как быстро бы выросли очереди в солярии, чтобы потемнеть. Что там еще может быть в этой хваленой Америке, если победит Обама? — хмыкнула она. — Будет брыкаться, его, бедного, завалят, как Кеннеди, эти денежные мешки, которые сосут соки из всего мира. Пока миром правит капитал, романтические иллюзии насчет справедливой власти останутся иллюзиями. Хотя… как знать… Может, Бог все же решит вмешаться и что-то изменит в мире. И где он живет, этот Бог? Хотела бы я ним пообщаться. В церквях его точно не найдешь, судя по вчерашнему побоищу на кладбище.

— Хм-м-хм, — прокашлялась Настя. — А где хозяин? Интересно, со мной было что-то ночью? Похоже, нет, — констатировала она, искоса оглядывая свое тело. — Я снова проспала как сурок чуть ли не сутки. Симпатичный лейтенант Осипов перенес меня на кровать и дал мне выспаться. А где же он сам?

Прокофьева поднялась с постели, наведалась в туалет, умылась и заглянула на кухню. На столе лежала записка от Осипова: «Завтрак на сковороде. Кофе сваришь сама. Не забудь, место и время встречи изменить нельзя». Настя грустно улыбнулась, вспомнив, что ей сегодня предстоит. Сама и назначила эти время и место.

«Ладно, не умирать же в самом деле я собираюсь», — подумала она. Хотя у нее промелькнуло в голове, что можно было бы просто сбежать, мотануть через финскую границу лесом, только ее и видели бы. Но не хотелось подводить человека по фамилии Осипов, который поверил ей, приютил, никого на нее не натравил, да еще и согласился помочь со всеми этими козлами разобраться. Хотя, наверное, это был самый правильный вариант: никого не наказывая и ничего никому не доказывая, свалить и больше здесь не появляться.