Ты плакала в вечерней тишине, или Меркнут знаки Зодиака

Майору Якименко не хотелось портить Насте дальнейшую жизнь еще и потому, что он осознавал, что эта несчастная девушка попросту как зернышко ржи попала между жерновами. В розыск Настю тоже, разумеется, не объявляли. Поскольку майор знал, что Прокофьева где-то скрывается, он неофициально посоветовал родителям никуда не обращаться за помощью в ее розыске, чтобы вновь не поднимать волну, в которой фигурировало бы ее имя.

«Уазик» Льва Штайнера, который Настя бросила в зарослях, недалеко от Таллиннского шоссе, также не был найден милицией. На следующий день после побега Прокофьевой и нелегального пересечения ею российско-эстонской границы его нашел местный житель, отправившийся на охоту пострелять водившихся в поле куропаток. «Уазик» он затащил к себе в сарай. Он там так и стоял, как имущество нового хозяина, который собирался разобрать его на запчасти или при удобной возможности кому-нибудь продать. Так исчезла и эта улика, наводящая на следы исчезнувшей журналистки, замешанной в бандитских междоусобицах.

Но ничего этого сама Настя Прокофьева пока не знала, продолжая скрываться от правосудия. Она убила несколько человек и опасалась жестокого наказания за, что бы там ни говорить, значительное преступление, и поэтому решила, что лучше всего ей вообще сменить имя и начать жить заново. Только вот пока еще на ее пути не попадались те люди, которые ей могли бы в этом помочь. Встреча с тулузским приятелем симпатичного дальнобойщика Василия вновь оказалась отложенной, а никого другого, подходящего на роль спасителя, в поле зрения не было. Все, что оставалось пока Прокофьевой — продолжать скитаться по Европе.

Георгий Мовтяну обратил внимание Насти на пролив между Апеннинским полуостровом и Сицилией.

— Мы сейчас между самой что ни на есть Сциллой и Харибдой, — сказал он, когда они переплывали его на пароме.

По Гомеру, герой древнегреческого эпоса Одиссей, переправляясь через этот пролив, потерял шесть спутников, схваченных чудовищем с шестью головами и тремя рядами острых зубов Сциллой. Эта самая Сцилла раньше была прекрасной нимфой, отвергавшей всех женихов. Когда она отвергла очередного претендента на ее руку, тот обратился к волшебнице, которая и превратила Сциллу в страшное чудовище. Настя знала этот миф.

Они очень быстро переправились на берег острова и попали в город под названием Мессина. Дорога шла дальше на Запад, и после того, как фура Мовтяну подъехала к Сиракузам, Прокофьева решила выйти. Назойливость молдаванина, который по дороге стал к ней откровенно приставать с непристойными предложениями, заставила ее изменить свое решение проехаться с ним сначала до Рагузы, где он должен был оставить часть груза, а потом до столицы Сицилии Палермо.

— Я выйду в Сиракузах, — сказала Прокофьева.

— Почему? — не отставал от нее Мовтяну. — Мы могли бы неплохо провести время после того, как я закончу работу.

— Извини, — еле сдерживая себя, ответила Настя, — я хочу посмотреть это историческое место.

Здесь жил Архимед, а я училась в физико-математической школе и для меня это важно, — выпалила она, вытаскивая из-под сиденья рюкзак. — Ну пока. Счастливо развлечься. Найдешь себе кого-нибудь в Палермо.

— Да вряд ли, все итальянки — католички, а у католиков с этим сурово. А шлюху какую-нибудь брать не хочется. Ну пока. Удачи… Да, чуть не забыл. Что сказать подруге, если вдруг перезвонит?

Тут до Насти дошло, что ее SMS-ка — реальный след.

— А можно я ей еще одну отправлю, чтобы не перезванивала, поскольку я уже в другом месте буду? Я заплачу за SMS-ки.

— Пожалуйста, — обиженно протянул мобильник Георгий.

Настя удалила предыдущую SMS-ку из памяти мобильного телефона и написала Ленке следующую с предложением не звонить, а затем и ее стерла.

— Вот, — протянула она мобильник хозяину. — Сколько я тебе должна?

— Пятьдесят евро, — то ли в шутку, то ли всерьез ответил Мовтяну.

— Неправда, это столько не стоит, — покачала она головой, протягивая десять евро.

— А испорченное настроение? — посмотрел на нее Георгий. — Шучу, спрячь деньги.

— Ну, извини, спасибо большое, я не хотела тебя обидеть, — Настя положила деньги в карман.

— Запиши мой телефон, если что — звони. Могу забрать на обратном пути. Я вечером обратно поеду.

— Хорошо, — сказала Прокофьева. — Диктуй… Спасибо. Удачи тебе, Георгий.

— И тебе, может, еще встретимся, Ганна, — ответил молдавский дальнобойщик.

— Может, ну пока.

— Да, подсела я на лживые истории, — подумала Настя. Обижать ей никого не хотелось, но и растрачивать себя, угождая всем и каждому, не желала тоже.

Не успела Настя распрощаться с молдаванином, машина которого отъехала от перекрестка, ведущего в город, как ее заметил человек на мотороллере, который остановился и показал жестами, что может завезти ее в город. Она села на сиденье у него за спиной, и мотороллер покатил по дороге.