Ты сама пришла ко мне в руки

Но все были одеты как для отдыха, пили крепкие напитки, мечами скорее развлекались, метали кинжалы, играли в карты. Это снизило напряжение Сармы.

И уж совсем неожиданно Ро предложил ей сыграть в одну старинную игру с фигурами и фишками, которую Сарма с детства любила, но которой почти не уделяла времени. И она начала получать удовольствие от игры, когда поняла, что Ро… проигрывает. Проигрывает, хотя она даже не напрягалась. Она была так удивлена, что решила дать Ро фору и позволила ему сбросить несколько рамок правил. Но это заметил подошедший Ю и возмутился.

– Дайиси решила победить Ро хоть как-нибудь, – прокомментировал происходящее Хэллис.

И Сарма про себя пожелала ему подавиться и сгореть, чтобы ей не пришлось в конце концов с ним тренироваться. Но он решил, что попал в цель своими словами и подошёл, чтобы помочь брату. Сделал несколько правильных ходов за Ро, спас несколько его фигур и ушёл. Однако только отстрочил победу Сармы. И когда услышал об этом, очень удивился:

– Да не может этого быть! Не может же быть такого результата!

– Я сбит с толку, – сказал Ро и крикнул Ол-Бьян-Мину Лифордскому: – Дайто! Сыграй со мной в приму.

И на месте Ро оказался Хэллис. Горло Сармы сжалось. Ей не нравилась сама мысль о том, чтобы быть так близко к Хэллису – он мог достать её рукой, немного наклонившись вперёд. Но она и сама себе не давала слишком много шансов открутиться, потому что при слабом везении у неё получиться намекнуть Хэллису, что он слишком пьян и перепутал игру и тренировку. И всё будет хорошо.

Однако Хэллис почти не пил – от него совсем ничем не пахло. Вообще. И, что ещё поразительнее – Хэллис тоже постепенно проигрывал Сарме. Он делал абсолютно верные ходы, мыслил правильно и быстро, был предусмотрителен, ничего не упускал, видел картину в целом, однако играл хуже Сармы. И, похоже, следил за подсчётом очков за время игры, потому что начал тщательнее продумывать каждый свой ход, что-то еле слышно и еле заметно шепча себе под нос.

– Может, изменим правила? – предложила Сарма.

Хэллис резко отказался, всем своим видом показывая оскорблённую гордость, и вскоре проиграл партию. Предложил реванш с изменёнными правилами и к концу снова ощутил, что проигрывает. Запаниковал. Сарма, сообразив, что может отдохнуть за игрой, действительно расслабилась. Ставок нет, а Хэллис настолько выше неё рангом, что ни выиграв, ни проиграв, она ничего этим не добьётся. Но противник только сильнее напрягся. В середине третьей партии, в который раз проиграв одну из ключевых фигур, Хэллис вскинул голову, повернув лицо в сторону, и Сарма поражённо отметила, что он пытается не позволить пролиться слезам обиды и осторожно моргает, сжав губы. Взрослый мужчина, Хенера ему в душу!..

– Ты совсем не умеешь приводить к финальной позиции, – решилась заметить Сарма. – Тогда без этого. Проигравшим будет тот, у кого количество фигур будет меньше. Засчитываем в любой момент игры.

Хэллис переменил позу и кивнул, не поднимая глаз. В полусумраке она заметила, как потемнели его щёки от прилившей к ним горячей крови.

Но Сарма не возликовала. Она искренне хотела бы ему проиграть, чтобы у него потом не возникло желания отомстить ей, вколотив её голову кулаками в каменный пол.

И, что самое странное, когда Хэллис выбирал ход, она видела тот же ход мыслей, которому подчинялась сама. Разве что она активнее атаковала и была в этом менее сумбурной. Хэллисом владела какая-то скованность мысли. Впрочем, она его понимала. Схлёстываясь с более сильным игроком в юности, она тоже ощущала себя учеником, видела только гениальные стороны вражеской стратегии и совсем не видела слабостей. Потому и терялась.

Но она не смогла сдержать смех, когда Хэллис, изо всех сил стараясь, начал играть как несмышлёныш, проигрывая ключевые фигуры одну за другой. И тогда он вспылил, бросил в Сарму фигуры и вскочил.

– Эй, эй, успокойся, – быстро заговорила она. – У этой игры свои правила и тактики, которые подмечаются с опытом.

Хэллис, к её удивлению, прислушался к ней и осторожно спросил:

– Ты очень опытный игрок?

– Нет, не слишком.

– Как обтекаемо.

– Немного играла в детстве, до войны провела шесть часов в игре и вот сейчас.

– Значит, по-твоему, я непроходимый тупица?

– Я так не думаю. Мы мыслим почти одинаково, – честно сказала она. – Ты просто боишься меня. Я же – дочь Рашингавы. А значит я интеллектуалка, как ты считаешь. Потому тебе видится расчёт даже там, где его нет.

Хэллис сощурился, глядя на неё.

– Кажется, ты говоришь то, что думаешь. Какое доверие!

– Я стараюсь быть предельно честной с теми, от кого не вижу угрозы. И в то время, когда не вижу.

Хэллису её слова не понравились, но прежде, чем он сказал или сделал что-то ещё, его отвлёк Кьёрен-Сэгерен, младший дракон Классика, подошедший в своей человекоподобной форме.

– А говорили, что ты будешь издеваться над Дайиси, – с интересом смотрел Кьёрен-Сэгерен, – физически.

– Кто тебе такое сказал?

– Кто-то мимоходом проговорил.

– Это наверняка были глупые слухи.