Ты создана для этого

Фрэнк сидела в скайпе, беседуя со своими друзьями, живущими то ли в Париже, то ли в Дубае, а может, и в Гонконге. Из ее комнаты время от времени доносился звонкий смех. Я представила, как она развлекает своих знакомых рассказами о нашей провинциальной жизни, об интересной только любителям старины Сигтуне. Судя по всему, эти рафинированные жители одних из самых роскошных столиц мира в полном восторге. Мне интересно, как она ведет себя с ними и как выглядит в их глазах. Популярная, успешная, амбициозная. Наверное, именно так. А может, она такая и есть. Женщина, которой невозможно не восхищаться. Женщина, которая достигла вершины успеха, и, что самое любопытное, сама, в одиночку.

С такой Фрэнк я не знакома.

Я знакома только с женщиной, впрочем, даже не женщиной, а девочкой, которая постоянно норовит заглянуть и вмешаться в мою жизнь. Отчаянно и нагло. Пока она была в другой комнате, я не утерпела и взяла ее телефон. Он был забит фотографиями – свежеиспеченные булочки к завтраку, виды озера из окна кухни, ребенок. На некоторых был запечатлен Сэм. Фотографии, похожие на те, что я высылала ей раньше. Однако ни на одной из них не было меня, будто меня не существовало вовсе.

Я увеличила одну, на которой были Фрэнк, Сэм и ребенок. Прекрасный снимок. Красивые лица, с ослепительными белоснежными улыбками. Просто невозможно отвести взгляд.

У меня внутри все оборвалось. Сэм ее обнимал. Сэм, естественно, не может держать руки при себе.

Нет, не может быть. Она бы не посмела. Но я же вижу, в каких позах она сидит на диване. Как она смотрит на Сэма, как дотрагивается до его рук, ладоней. Она делает все, чтобы его соблазнить, воспользоваться любой возможностью. А как она поднимает ребенка и укладывает себе на руку, приговаривая: «Кто тебя любит, мой маленький Кон? Кто хочет тебя проглотить?»

Словно все здесь принадлежит ей. Словно я, а не она, гостья в этом доме.

А Сэм. Я наблюдаю, как он смотрит на нее. Как они сидят и разговаривают поздно ночью. Так близко друг к другу. Почти касаясь, а иногда и касаясь. (Я несколько раз подглядывала за ними, стоя возле окна и спрятавшись в складках штор, чтобы остаться незамеченной.) Я наблюдаю, как они обмениваются шутками и жестами, понятными лишь им двоим. Как они закрываются в студии, чтобы обсудить его работу, потому что Фрэнк просто фонтанирует свежими идеями!

Нет. Нет. Кто угодно, но не она. Я могу простить ему любую измену и уже много раз прощала. Но эту я не смогла бы вынести. Если бы Фрэнк взяла себе то, что принадлежит мне.

Если бы когда-нибудь Фрэнк получила бы то, что хочет. Нет. Никогда. Я бы не пережила этого.

Я посмотрела на фотографию в последний раз, увеличила улыбающееся лицо ребенка, отбросив от себя нежеланную и угнетавшую меня мысль.

За окном снова моросит мелкий и противный дождь. С каждым днем погода становится все более холодной, скоро начнутся ливни. Осень медленно вытесняет лето, и на смену радостному свету неизбежно придет безысходная тьма. Нам предстоит пережить здесь вторую зиму, холодную и тоскливую, с которой Сэм вступит в сговор, чтобы держать меня взаперти. Ребенку вскоре исполнится год – будет пройден еще один важный этап, еще одна ключевая веха в истории нашей семьи. Длиной в целый год.

Мы обязательно устроим вечеринку. Сэм захочет отметить это событие как положено, с тортом и свечой. Когда праздновали мой первый день рождения, мама наняла клоуна и пони. А папа даже не появился. Я проплакала весь день и перестала только после того, как ушел последний гость. Отец умер семь лет назад, и у меня не осталось ни одного приятного воспоминания, связанного с ним. Он решил отправиться на тот свет за три недели до моей свадьбы, и поэтому некому было вести меня к алтарю. Пришлось идти в одиночестве.

* * *

Из кухни я наблюдала, как Фрея играла с ребенком. Сегодня утром ко мне зашла Эльза. Она выглядела очень встревоженной. Я подумала, что причиной ее визита, возможно, стал опять детский плач, но с тех пор, как к нам приехала Фрэнк, ребенок уже не кричал так часто, как раньше. Поэтому вряд ли она пришла жаловаться.

– Мерри, мне нужна твоя помощь, – взмолилась она. – Извини, что беспокою.

Эльзе нужно было срочно явиться на прием к врачу. Она не сказала зачем. В руках она крепко сжимала голубой портативный термоконтейнер. В ее глазах застыл неподдельный ужас.

– Пожалуйста, ничего не говори Карлу. Он не должен об этом знать.

– Конечно, – заверила ее я.

– Не хочу его лишний раз волновать, – добавила она, с трудом выдавливая из себя улыбку, – это единственная причина, почему не надо ему рассказывать.

Я кивнула и улыбнулась. Ободряюще коснулась ее руки. Эльза вздрогнула и отвела руку с контейнером подальше от меня.

Потом поспешно привела Фрею к нам в дом и уехала на своем серебристом седане.

– Так, Фрея, – обратилась я к девочке, – чем ты хочешь заняться?

Она указала на ребенка, который ползал по игровому коврику.

– Отлично! – сказала я.

Фрея подошла к нему и уселась рядом на пол.

– Jag ar din mamma nu, – сказала она Конору по-шведски. – Теперь я – твоя мама.