Ты у меня под кожей

Саша притворно ворчит и, повернувшись ко мне своей обалденной попкой, опускается в воду. Я улыбаюсь. Может, не все так плохо, и зря я вообще волнуюсь?

Конечно, я здорово покривил душой, когда сказал, что освобожусь быстро. Пока я не понимаю главного, как происходит передача секретных данных, ни о каком «быстро» речь вообще не идет. Я перелопачиваю тонны информации. Выуживаю то, что может стать зацепкой, по крупицам. Это кропотливый труд, требующий от меня предельной концентрации. Я отсекаю все ненужное прочь. И, поглощенный работой, напрочь теряюсь во времени. Сашка уже спит, когда я возвращаюсь в спальню. Кошусь на часы — ну, еще бы. До подъема два часа, а я еще не ложился. Мне бы выспаться, как следует. Мечты-мечты… Стаскиваю с себя осточертевшую рубашку. Бросаю на пол. Но вместо того, чтобы забраться в кровать, сажусь на тумбочку и в сумраке комнаты разглядываю Сашино лицо. Сегодня, пожалуй, первый день, когда мне не пришлось ее уговариваться остаться у меня ночевать. Это прогресс? Или я так достал её, что она просто решила сдаться?

— Ну, и долго ты еще будешь на меня пялиться? — раздается в темноте ее совсем не сонный голос.

— А что? Это запрещено? — улыбаюсь я.

— Нет. Но еще можно поспать, а твой взгляд…

— Что?

— Не дает мне это делать! Вот что.

— Это непорядок. Тебе действительно нужно выспаться, — забираюсь под одеяло и зарываюсь лицом в ее растрепанные волосы.

— Вот именно. У меня днем жутко нудная лекция, — зевает и совсем недвусмысленно прижимается попкой к моему стояку.

— А вечером мы едем к моим, не забыла?

Она каменеет под моими руками. Лежит так, кажется, даже не дыша некоторое время, а потом медленно оборачивается.

— Я вообще об этом в первый раз слышу.

Ну, еще бы. Предупреди я её заранее о своих планах, Сашка бы бежала до Монгольской границы. У нее пунктик насчет всех этих вещей.

— Выходит, я забыл сказать, что у мамы день рождения?

— У твоей мамы?

— Ага. У тебя ведь нет других планов?

— Н-нет.

Ну вот. Она опять едва дышит от страха. Скажите, что это не любовь!

— Вот и прекрасно. Насчет подарка не волнуйся. Я давно его подарил.

— Давно подарил подарок на день рождения, который будет лишь завтра? — она вцепляется в мои слова, как в спасательный круг. Приподнимается чуть выше и воинственно хмурит брови.

— Ну, да. Мама затеяла ремонт в кухне, его я ей и подарил. Купил стройматериалы, нанял рабочих. Мебель обновил и технику.

— В подарок на день рождения? — еще больше мрачнеет Саша. Конечно, это все притворство, за которым она прячет жрущий ее страх, но я с радостью ей подыгрываю.

— Только под таким соусом она бы приняла мою помощь. Мама у меня жутко самостоятельная. Как и ты. Не зря ведь говорят, что мужики выбирают себе женщин, похожих на мать.

Успеваю заметить, как дрогнули Сашкины губы, прежде чем она сжимает их в плотную линию. Молчит. И я молчу. Пусть переваривает. Слишком много сегодня на нее навалилось. И, наверное, мне стоило дождаться утра, прежде чем заводить этот разговор. Но я гоню коней, хотя обещал ей этого не делать… Гоню в каком-то суеверном страхе не успеть.

— Ремонт — это не подарок. Нужно… что-нибудь для души купить.

— Купим, — обещаю я и снова зарываюсь носом в ее волосы.

Саша вздыхает, но терпит. А когда я оставляю ее в покое, устраивается на боку. Шуршат простыни. Ветер за окном треплет пожелтевшие листья клена и хлещет полуголыми ветками по стеклу. Тени, напоминающие руки приведений, качаются по полу, стенам, взбираются на потолок. Нужно спать, но совершенно не спится.

— Я должна тебе кое-что рассказать, прежде чем мы окончательно сблизимся, — целую вечность спустя, тишину нарушает ее едва живой голос.

— Ты мне ничего не должна, — уверяю я Сашку.

— Нет, ты послушай. Пожалуйста… Однажды, в свой первый раз, я подверглась насилию. Это был не один человек… Их было много. На самом деле я даже не знаю, с-сколько. Сколько их было, представляешь? Я даже не знаю... — Сашку немного трясет. Я сильней прижимаю ее к себе. Растираю ее усеянные мурашками руки, плечи… Целую дрожащие веки.

— Это неважно.

— Важно. Потому что… Это наложило на меня отпечаток. Долгое время мои отношения с сексом были очень… нездоровыми. Через меня прошло много мужчин. Конечно, они ничего для меня не значили. Так, одноразовые связи... Я не считала, что достойна чего-то большего после того, что со мной случилось.

— Я все понимаю. Но это ведь в прошлом. Так?

— В прошлом? В прошлом… — она истерично смеется, сбрасывает мою руку резким движением плеча и подтягивается к изголовью. — Ты не можешь быть таким тупым! Тупым или… жестоким. Я же… Господи, Орлов, где твоя гордость? Чувство собственного достоинства… где? Зачем тебе такая, как я? Сейчас, когда ты все обо мне знаешь?

— А зачем тебе этот приступ самобичевания, спустя столько лет? — Тоже завожусь. — Разве есть твоя вина в том, что тогда случилось?