Ты умеешь хранить секреты?

– Эмма, скажи мне! – пылко восклицает он. – Мои отношения с Франческой только начинаются. И будет только справедливо, если я попытаюсь учиться на прежних ошибках.

Я вижу его блестящий от пота лоб, и мне снова становится стыдно. Коннор прав. Нужно быть честной. Хотя бы сейчас. Он это заслужил.

– Ладно, – соглашаюсь я, подвигаясь ближе. – Помнишь ту штуку, которую ты проделывал языком? – Я еще больше понижаю голос. – Такую… скользящую. Ну вот, иногда меня почему-то так и подмывало засмеяться. В общем, на твоем месте я не пробовала бы этого с твоей новой подружкой…

У него делается такое лицо, что я осекаюсь.

Вот дерьмо! Он уже успел это опробовать!

– Франческа сказала, – сообщает Коннор каким-то деревянным голосом, – что это ее заводит!

– Уверена, так и есть, – поспешно сдаю позиции я. – Женщины все разные. И тела тоже разные, каждому правится свое.

Коннор, оцепенев, смотрит на меня. Потом говорит:

– И еще она сказала, что любит джаз!

– Ну что тут такого? Миллионы людей любят джаз.

– И еще она обожает, когда я начинаю цитировать Вуди Аллена. Как по-твоему, она лжет?

– Нет, я уверена, это не так… – беспомощно отрицаю я.

– Эмма! – вздыхает окончательно сбитый с толку бедняга. – Скажи, у всех женщин есть секреты?

Какой ужас! Неужели я навсегда разрушила веру Коннора в противоположный пол?

– Нет! Конечно, нет! Честно, Коннор, это одна я такая!

Я хочу сказать еще что-то, но слова замирают на губах при виде знакомой светлой шевелюры у входа в зал. У меня падает сердце.

Это не…

Только не…

– Коннор, мне нужно идти, – бросаю я наспех и бегу к дверям.

– Она сказала, у нее десятый размер! – отчаянно кричит он мне вслед. – Что это означает? И какой размер я должен просить в магазине?

– Двенадцатый, – сообщаю я не оборачиваясь.

Так и есть. Это Джемайма. Стоит в фойе. Что она здесь делает?

Дверь снова открывается, и я едва не падаю от изумления. С ней какой-то тип в джинсах, с короткой стрижкой и бегающими глазками. На плече висит камера, физиономия наглая и в то же время заискивающая. Тип с интересом оглядывает толпу.

Так она все-таки…

Она не посмеет!

– Эмма!

– Джек!

Он идет ко мне, улыбающийся, веселый, и глаза светятся нежностью!

– Ну, как ты? – спрашивает он.

– Прекрасно! – чуть громче, чем нужно, отвечаю я. – Просто прекрасно!

Как же отделаться от Джемаймы и ее репортера? Думай, Эмма, думай!

– Джек… ты не мог бы принести мне немного воды? Я подожду здесь. Что-то голова закружилась.

– Тебе нехорошо? Я так и думал: что-то случилось. Давай отвезу тебя домой. Сейчас вызову машину.

– Нет-нет… не стоит. Я хочу остаться. Только принеси мне воды. Пожалуйста.

Стоило ему уйти, как я, едва не падая, бросаюсь в фойе.

– Эмма! – радостно приветствует меня Джемайма. – Вот так удача! Я как раз собиралась тебя искать. Это Мик. Он хочет задать тебе пару вопросов. Пожалуй, нам вполне подойдет эта комнатка.

Она устремляется в маленький пустой кабинет, слева от фойе.

– Нет! – кричу я, хватая ее за руку. – Джемайма, тебе лучше уйти. Слышишь? Уходи!

– Никуда я не пойду! – Джемайма выдергивает руку и многозначительно смотрит на Мика, плотно прикрывающего дверь кабинета. – Говорила же я, что она начнет отнекиваться!

– Мик Коллинз, – представляется репортер, суя мне в руку визитную карточку. – Счастлив познакомиться. Послушайте, совершенно нет причин так волноваться.

Он изображает неотразимую, по его мнению, улыбку. Вероятно, привык иметь дело с истеричками. Судя по всему, его постоянно откуда-нибудь гонят. Вот он и старается.

– Давайте спокойненько посидим, поболтаем, все выясним, – продолжает он, энергично двигая челюстями. Похоже, жует жвачку. Меня начинает тошнить от острого запаха мяты!

– Послушайте, произошло недоразумение, – объясняю я, изо всех сил стараясь держаться вежливо. – Боюсь, ничем не смогу вам помочь.

– А вот об этом лучше судить мне, – уверяет Мик с дружелюбной ухмылкой. – Вы только изложите факты…

– Нет. Нет у меня никаких фактов. Джемайма, я ведь сказала тебе, что ничего не желаю предпринимать. Ты обещала…

– Эмма, какая же ты безвольная зануда! – раздраженно ворчит Джемайма. – Мик, теперь ты видишь, почему я была вынуждена действовать самостоятельно? Словом, ты уже слышал, что сделал с ней этот подонок Джек Харпер. Его давно следует проучить.

– Совершенно верно, – соглашается Мик и склоняет голову набок, словно оценивая мои достоинства.

– Очень привлекательная, – заявляет он Джемайме. – Знаешь, мы могли бы подумать о сопутствующем интервью. Что-то вроде «Мой роман с супербоссом». Эмма, вы могли бы заработать неплохие деньги.

– Нет!!! – ору я в ужасе.

– Эмма, перестань валять дурака! – рявкает Джемайма. – На самом деле тебе хочется выговориться. Представь, ты можешь начать совершенно новую карьеру!

– Не хочу никакой новой карьеры!

– А следовало бы! Да знаешь ли ты, сколько делает в год Моника Левински?

– Ты больна! – говорю я убежденно. – Спятившая, умственно неполноценная извра…

– Эмма, я тебе добра желаю!

– Какое там добро! И вообще мне пора идти. К Джеку.