Ты умеешь хранить секреты?

– Того, кто выдумал корпоративный День семьи, нужно было сразу поставить к стенке, – объявляет он без всякого намека на юмор.

Я сочувственно киваю.

– Слезь с моей ноги, дьявольское отродье! – рявкает он на одного из детишек, и все трое, заливаясь смехом, восторженно орут.

– Мамочка, мне не нужно тратить ни единого пенни! – сообщает одетая русалкой Артемис, проходя мимо под руку с внушительной особой в огромной шляпе.

– Артемис, нет никаких причин раздражаться! – гремит женщина.

До чего же странно! Люди разительно меняются в присутствии родственников. Слава богу, моих здесь нет.

Но вот где Джек? Может, в доме? Может, следовало…

– Эмми!

Поднимаю глаза и вижу бегущую ко мне Кэти в совершенно нелепом костюме морковки. За собой она тащит пожилого седовласого мужчину. Наверное, ее отец.

Непонятно. Кажется, она говорила, что придет…

– Эмма, это Филипп! – объявляет она с сияющим видом. – Филипп, познакомься с моей подругой Эммой. Это ей мы обязаны нашим знакомством.

– Ч-что?!

Нет. Не верю.

Это и есть ее новый парень? Тот самый Филипп?!

Но ему не меньше семидесяти!

Я, совершенно ошалев, жму ему руку, сухую, с морщинистой кожей, совсем как у моего дедушки, и что-то бормочу насчет погоды. И пребываю при этом в полном шоке.

Не поймите меня неправильно. Я не против пожилых. Я вообще не против кого бы то ни было. И считаю, что все люди одинаковы, будь они черными, белыми, женщинами, мужчинами, молодыми или…

Но он старик! Старик!!!

– Правда, он милый? – влюбленно тараторит Кэти, едва Филипп отходит, чтобы принести нам выпить. – И такой заботливый! Готов все на свете для меня сделать! Мне еще никогда не попадались такие мужчины!

– Охотно верю, – сдавленно признаю я. – Интересно, какая у вас разница в возрасте?

– Понятия не имею, – пожимает плечами Кэти. – Как-то в голову не пришло спрашивать. А что?

У нее счастливое, радостное, непонимающее личико. Неужели не замечает, как он стар?!

– Да нет, просто так… – Я неловко откашливаюсь. – Что-то… я забыла… где вы впервые встретились?

– Можно подумать, ты не знаешь, глупенькая! – шутливо укоряет Кэти. – Сама ведь предложила, чтобы я поискала другое место для ланча! Вот я и нашла. Совершенно необычное заведение, в самой глубине маленькой улочки. Теперь рекомендую его всем и каждому.

– Это ресторан? Кафе?

– Не совсем. Я раньше не видела ничего подобного. Входишь, и тебе дают поднос. Сама набираешь блюда, садишься за стол и ешь. И всего два фунта! А потом еще и бесплатные развлечения. Иногда бинго или вист, иногда песни под пианино. А как-то даже танцевальный вечер устроили. Я обзавелась кучей новых друзей!

Несколько секунд я молча смотрю на нее.

– Кэти! Это место, случайно, не Центр помощи инвалидам и престарелым?

– Как ты сказала? – теряется она. – Э…

– Сосредоточься и вспомни. Наверное, все посетители уже… не так молоды?

– Господи, – вздыхает она и хмурится. – Теперь, когда ты сказала… кажется… Верно, там все… вроде как… люди зрелые. Но, честно, Эмма, тебе стоило бы как-нибудь заглянуть туда. – Ее лицо проясняется. – Там так весело!

– И ты все еще ходишь туда?

– Каждый день, – кивает она. – Я в общественном комитете.

– Еще раз здравствуйте! – жизнерадостно приветствует меня Филипп, появляясь с тремя стаканами в руках. Он широко улыбается при виде Кэти и целует ее в щеку. Та прямо-таки светится. И у меня неожиданно становится тепло на сердце. Ладно, пусть со стороны это выглядит странным, зато из них, похоже, вышла чудесная пара!

– Мужчина у стойки, кажется, из сил выбился, бедняга, – отмечает Филипп, едва я делаю первый восхитительный глоток «Пиммз» и закрываю глаза, чтобы насладиться в полной мере.

Да, ничего нет лучше в жаркий летний день, чем запотевший стакан…

Стоп! Погодите-ка!

Мои глаза широко распахиваются.

«Пиммз»!

Черт! Я же обещала помочь Коннору разливать «Пиммз»!

Смотрю на часы и понимаю, что уже на десять минут опоздала. Ужас! Неудивительно, что Коннор устал.

Поспешно извиняюсь перед Филиппом и Кэти и мчусь к лотку, в самый угол сада, где Коннор, как настоящий мужчина, в одиночку сражается с безнадежно длинной очередью. Сам он одет Генрихом Восьмым, в короткие штанишки и камзол с пышными рукавами. И для пущего эффекта даже прилепил клочковатую рыжую бороду. Несчастный! Должно быть, просто плавится от жары!

– Прости, – шепчу я, становясь рядом. – Нужно было влезть в костюм. Что мне делать?

– Разливай «Пиммз», – бросает Коннор. – Полтора фунта стакан. Сумеешь?

– Почему же нет? – оскорбляюсь я. – Конечно, сумею.

Следующие несколько минут мы так заняты, что даже переброситься словом времени нет. Очередь постепенно рассасывается, и мы снова остаемся вдвоем.

Коннор даже не смотрит на меня и так яростно звенит стаканами, что я боюсь, дело кончится плохо. Обязательно разобьет парочку и порежется. И почему он так зол?

– Коннор, послушай, мне жаль, что я опоздала.

– Ничего страшного, – заверяет он сухо и принимается яростно стучать ножом по пучку мяты с таким видом, словно терзает врага.

– Значит, вчера ты неплохо провела время?

Так вот в чем дело!

– Да, спасибо, – неохотно отвечаю я.

– Со своим новым таинственным мужчиной.