Ты умрёшь завтра(СИ)

     Восемь лет спустя ему это удастся. Глядя на раздувающийся гнойный волдырь солнца, на коронарное сияние железной тайги, на ослепительные зигзаги молний, слушая, как обезумевший ветер в вое набирает силу, гася, как пена пожар в себе все прочие звуки, Петр Маслов вдруг ощутит странную вибрацию собственного сердца, а следом поймет, что эта вибрация связана с каждым окружающим его предметом, с каждой его мыслью, с каждым воспоминанием, и даже ощутит сестринскую нежность и грусть, хотя Юлия будет уже за много километров от Красного. Петр переполнится счастьем прозрения, чтобы следом вдруг осознать, что вибрации ослабевают и, стало быть, рушатся связи. Похолодевший от обреченности, Петр поймет, что является зрителем великого акта крушения гармонии — собственной смерти.

     А пока Петя томился и тревожился неопределенностью и загадочностью своего будущего, но затем появилась сестра, взяла брата за руку, улыбнулась и вкрадчиво прошептала ему в самое ухо:

     — Все странное и непонятное, только сегодня — странное и непонятное. А завтра утреннее солнце рассеет туман, и загадка станет обычной жизнью, ее можно будет взять в руки, рассмотреть со всех сторон и посмеяться над вчерашними страхами.

     «Блин, — подумал Петя, успокаиваясь, — кажется, она с Никодимом на одной волне».

     «Хуже того, — подумала Юля, — мы с ним — одна семья».

     На следующий день Петр Маслов отправился в школу к учителю физики Цандеровскому держать совет, как проще всего сработать воздушный шар.

     В конце октября военный патруль обнаружил в восточном секторе границы на ограждении колючей проволоки лоскутки материи, словно кто-то продирался сквозь колючую проволоку, рвя на себе одежду. Беглый осмотр лоскутков выявил, что материей являлся ситец, когда-то белого цвета, теперь же от грязи серо-бурого, и разукрашенный красными маками. Патруль о находке доложил начальству, но офицерский состав не углядел в инциденте угрозы безопасности городу, и списал его на глупый юмор городских подростков.

— Глава 14 —

     На море, на Окияне есть бел-горюч

    камень Алатырь, никем неведомый;

    под тем камнем сокрыта сила могуча,

    и силе нет конца.

     Древнеславянский заговор.

     К весне 83-го черные медведи — короли железного леса, уразумели, что нападать следует на поезда, идущие в Красный, а не из него. Осенью предыдущего года косолапые предприняли атаку на состав, груженный чугунной продукцией завода, разворотили пару вагонов, разметав вдоль полотна несколько тон болванок, ничего съестного не обнаружили, а перекусить машинистом не додумались, и к поезду охладели. Зато следующий набег оказался для мишек намного удачнее. К Новому году поезд вез в Красный продовольствие, и медведи, превратив в щепы четыре вагона, поживились тушенкой и рыбными консервами. Крупу косолапые отчего-то не тронули, зато вскрыли мешки с мукой и сахаром, так что белый шлейф по рыжему снегу тянулся за обворованным поездом несколько километров.

     Такую наглость люди косолапым простить не могли. Ну ладно бы сожрали машиниста с помощником, но посадить на перловую кашу весь город, да еще и в канун Нового года!.. Одним словом, очень горожане обозлились, а потому военные и железнодорожники срочно предприняли следующие меры: число вагонов в составах сократили на треть, сами вагоны обшили листами железа, перед локомотивами и в конце поездов прицепили открытые платформы, и еще одну в середине составов, а на них установили бронированные пирамидальные доты. В такой дот помещалось до шести стрелков, весил он четыре тоны и медведю, — да что там медведю, самому черту был не по зубам. Расчет дота вооружался пулеметами ДШК, ручными гранатометами РПГ-7, и, разумеется, автоматами АКМ. БВР (бронированный военизированный расчет), как его тут же окрестили военные, создавал такую плотность огня, что даже стволы железных сосен падали, словно скошенный шашкой камыш.