Ты умрёшь завтра(СИ)

     Двадцать семь лет спустя Элеонора Ильинична выполнит свое обещание. Она отыщет смысл своих видений и действительно свяжется с доктором Чехом. Правда, сделает это по телефону. Антон Павлович, седой и ко всему безразличный, за пять минут до своей кончины снимет трубку и с поразительной ясностью, которую может дать только надвигающаяся смерть, вспомнит свою пациентку. Он будет слушать скрипучий голос старой ведьмы, далекий и невозможный, как полеты на Луну, и ни одно услышанное слово его не удивит. По окончании монолога Элеоноры Ильиничны Аннон Павлович скажет: «Прощайте, голубушка», и положит трубку. Вслушиваясь, как под натиском ветра лопается шифер и трещат стропила, он подумает, что из всех двадцати тысяч сдуревших жителей города, только Элеонора Ильинична единственная и была нормальной.

     Случилось так, что в городе имелась церковь. Вернее, это город случился, церковь же стояла здесь уже лет двести, а то и больше.

     Перед тем, как заложить первый камень в фундамент ПГТ Красный, отцы-основатели промеряли линейкой расстояния на карте страны, которые будущим поездам придется преодолевать, и посчитали смету затрат с погрешностью процентов сорок. Затем они положили на карту ладонь, очертили ее карандашом и получили область в шестьдесят квадратных километров, удовлетворяющую заложенным денежным средствам. В намалеванной на карте пятерне они присмотрелись к рельефу местности. Оказалось, что подходящее место всего одно. Но двести лет назад люди тоже присматривались к рельефу местности, то есть были не тупее теперешних, так что выбор отцов-основателей Красного в точности совпал с выбором предков, заложивших свое поселение два столетия назад.

     Добравшись до места назначения, первопроходцы были немало удивлены, обнаружив на будущей стройплощадке остатки крупного поселения в несколько улиц, и одну целую каменную церковь, о чем и сообщили руководству в областной центр. Руководство покопалось в архиве, ничего не нашло и придумало обратиться за информацией в Тобольскую епархию, поскольку те за своими церквями следили куда лучше, чем страна за целыми городами. В архивах епархии и в самом деле отыскали церковь, чему премного обрадовались, и в связи с ней название древнего поселения — Ирий. Что это значило, никто не понял, да никто и не пытался, потому что новое имя уже было придумано и просто дожидалось, когда город вылупится на свет божий и станет полноправной социально-экономической единицей. Но теперь польза от епархии обернулась в обузу. Строители хотели использовать помещение церкви под склад, или еще под что-нибудь полезное, но вредные и напористые попы отвоевали свою недвижимость, давя на то, что даже социалистическому государству необходимы исторические памятники. Скрепя сердце, строители уступили. Все остальное уберечь не удалось, и прежде, чем археологи прознали про Ирий, строители сровняли с землей остатки поселения бульдозерами, и принялись вколачивать сваи. Страна хотела железных чурок, и страна не любила ждать.

     Когда город вырос, церковь оказалась за восточной окраиной и ютилась между овощными складами с одной стороны и посадочным полем с другой. Вертолеты летали не часто и только до тех пор, пока завод не начал давать продукцию, затем эскадрилью перекинули на другой объект, а вертолетная площадка превратилась в бетонный пустырь.

     Ко дню сдачи завода в эксплуатацию Тобольская епархия подготовилась тоже. Вернее, научила иерея Сергия бросить все и тащиться в новоявленный городок, следить, чтобы церковь не рухнула раньше, чем все грешники получат себе Господне прощение. Чем иерей Сергий, тогда еще совсем молодой человек, прогневал начальство, не известно. Но известно, что сам отец Сергий не возражал, ибо сердце его было наполнено верой и жаждой нести Слово божье, а потому, он со смирением принял новую должность и с улыбкой на устах отправился творить свою паству.