Ты ворвалась в мою жизнь непрошено… Всё, возможно, будет не так, уж, и плохо!

– А что случилось? – встревожилась главбух, тут же подумав о происках финансового директора – Елены Аркадьевны, с которой они недолюбливали друг друга. Внешне это проявлялось в подчёркнуто-вежливом общении между собой, даже когда они были с диаметрально-противоположными мнениями по тому или иному вопросу, а так случалось почти всегда. Антон Владимирович только посмеивался на это их противостояние и всегда принимал решение среднестатистическое между их высказываниями.

– Да ничего не случилось! Просто расскажите мне по новой кто она, откуда, кем Вам приходится. Я что-то подзабыл. (Правдивее было бы сказать – не слушал. Сотрудники отделов для него всегда были зоной ответственности их начальников, а потому, если уж главбуху приспичило заниматься благотворительностью, принимая на работу неопытную сотрудницу, да ещё и с маленьким ребёнком, – это будет её проблема, которая на качестве работы, конечно, отразиться не должна). Ну, и как она вообще, как работник?

Зоя Алексеевна решив, что последний вопрос является основным, а остальное – просто камуфляж к нему, сразу ринулась отвечать на него:

– Настя – замечательный сотрудник, быстро учится, трудолюбивая, аккуратная, сообразительная. И Вы как хотите, Антон Владимирович, но я её Елене Аркадьевне не отдам, насмерть буду стоять!

Антон Владимирович с удивлением уставился на разволновавшуюся Зою Алексеевну, поскольку та всегда отличалась непоколебимым спокойствием, а о поползновениях своего финансового директора забрать себе сотрудника бухгалтерии слыхом не слыхивал.

– А как же маленький ребёнок? У неё дочка, кажется? Неужели ни разу даже на больничный не садилась?

– Сашенька, конечно, болеет иногда, и я отпускаю Настю на пару-тройку дней с ней посидеть дома, но она и там работает, так что на работе бухгалтерии это никак не отражается.

– Может, мне тогда всех по домам отпускать работать? – съехидничал начальник.

(«Наябедничала-таки, Ленка, – решила главбух, – Ну, я тебе устрою весёлую жизнь! Попляшешь ещё у меня! А Анастасии всё равно тебе, мегере, не видать!»)

– Обязуюсь немедленно исправить все Ваши замечания по работе бухгалтерии, – покаянным тоном произнесла Зоя Алексеевна.

(Это была её коронная фраза, после которой Антон Владимирович понимал, что дальше давить на главбуха бесполезно – себе дороже. Да ему и вообще было наплевать, какой там Анастасия Голубкина работник, а потому решил успокоить раскипятившегося главбуха и вернуть разговор в интересующее его русло).

– Успокойтесь, нет у меня к Вам замечаний. Пока. А будут – обязательно исправите, – поставил он на место Зою Алексеевну, – Так кем она Вам приходится? Племянницей, что ли?

– Настя? Нет, какая она мне племянница. Может и есть какое-то дальнее родство, поскольку из одной деревни, но я не знаю. Мы с ней летом только и виделись. Я в отпуск к маме приезжала, а она на всё лето к своему дедушке, моему соседу – деду Трофиму. А последнее время мы с ней вообще не общались. Мама моя умерла, и мне уже незачем стало ездить в деревню.

– А дальше? Как я понимаю, постоянно в деревне она не жила. Почему приехала в Москву? Как Вас нашла? – завалил Антон Владимирович замолчавшую Зою Алексеевну, решившую, что она уже всё рассказала.

– Нет, в Пеньки она только к дедушке приезжала, а сама с родителями жила в районном центре Моршанск. Только там работать стало негде. И камвольный комбинат, и табачная фабрика закрылись, молодёжь стала ездить на работу вахтенным методом в соседние города: Тамбов, Пензу, Москву. Но с маленьким ребёнком на руках уезжать в неизвестность было слишком рискованно, вот она и спрашивала по знакомым – может ли кто ей помочь устроиться на работу? Так и до меня дошла. А тут у нас как раз образовалась вакансия по её профилю бухгалтера-экономиста, хоть и временная, на время декретного отпуска Светланы, но всё же работа с хорошей зарплатой на целых три года. Настя очень обрадовалась. Вы не думайте, Антон Владимирович, я её целую неделю испытывала, прежде чем к Вам прийти с её кандидатурой. А уж когда Вы её разрешили взять, она поехала за Сашенькой к своим родителям.

– А живёт она здесь где?

– С жильём повезло: Людмила Васильевна пристроила её к своей одинокой соседке. Она одна в двушке живет, родных никого нет. По дому ещё передвигается, а на улицу уже тяжко выходить. Вот у неё Настя с Сашенькой и живут. Настя весь быт на себя взяла, за бабушкой ухаживает, а та с неё за это арендную плату не берёт.

Про отца Сашеньки Зоя Алексеевна ничего не знала – сама Настя об этом не рассказывала, а деревенских сплетен главбух не слышала, поскольку уже давно не заезжала на свою малую родину. На этом расспросы Антона Владимировича и закончились.