Ты все ближе

— У тебя здесь не очень счастливый вид, — сказал он, улыбнувшись. — Я знаю, что, когда делаешь фото на документы, улыбаться не рекомендуется, но нельзя же воспринимать все так буквально.

Я с обиженным видом отняла паспорт. Я продлевала его три года назад, во время затяжной ссоры с Томом. Он забронировал тур на двоих, не посоветовавшись со мной. Две недели наедине с ним в чужой стране — последнее, чего мне в тот момент хотелось. Я страшно обрадовалась просроченному паспорту, но Том записал меня в ускоренную очередь, чтобы я могла обновить его за один рабочий день. На снимке я выглядела в полном соответствии со своим тогдашним настроением: расстроенной и несчастной.

— У меня был трудный период.

Гарри обнял меня за плечи и прижал к себе.

— Извини, я не должен был так шутить.

Я поцеловала его в щеку. Нас позвали взвешивать багаж и проверять документы. Через пару минут я снова повеселела.

Прошло много лет с тех пор, как я путешествовала с кем-то, кроме мужа. Это было настоящее приключение, праздник, который обещает самые удивительные чудеса.

— Том ничего не подозревает? — спросил Гарри, когда мы зашли в бар перед посадкой.

Я покачала головой:

— Нет. Я уже привыкла все от него скрывать.

— Эмма тоже, — сказал Гарри. — Знаешь, она думает только о своей работе. По-моему, даже не заметила, что я уехал.

Том очень даже заметил, и я знала, что, вернувшись домой, буду за это расплачиваться.

Полет длился всего полтора часа. Не успели мы разместиться в креслах и выпить предложенные стюардессой напитки, как самолет пошел на посадку. Меня это огорчило: я готова была сидеть рядом с Гарри до конца своих дней. Как здорово быть вместе и не бояться, что нас увидят. Войдя в салон, я посмотрела по сторонам, и Гарри тоже, а когда пассажиры расселись, он прошел через весь самолет, проверяя, не летит ли нашим рейсом кто-то из знакомых.

— Все чисто, — сказал он, вернувшись на место, — и поцеловал меня.

Полет прошел прекрасно. Людей было немного, погода хорошая, взлетели мы плавно. В путешествиях по воздуху меня всегда пугал момент посадки. Я крепко сжала кулаки, стараясь отвлечься от неприятных мыслей.

Гарри посмотрел на мои руки.

— Эй, ты чего? У тебя костяшки побелели.

— Все нормально, просто я этого не выношу. Летать — еще куда ни шло…

Шасси самолета коснулись посадочной полосы, и у меня перехватило дыхание. Гарри ласково погладил мою руку.

— Мы уже на земле. Полный порядок.

— Выжили, — через силу улыбнулась я.

— Что, все так плохо? Почему ты мне раньше не сказала, дорогая? — засмеялся Гарри.

— Знаю, это глупо. Я читала, что, по статистике, у человека больше шансов умереть, переходя дорогу, и все равно каждый раз меня охватывает ужас.

Он нежно погладил меня по щеке. Я наклонилась и поцеловала его руку.

— Помнишь, я рассказывала, как пару лет назад летала с Томом в Нью-Йорк?

Гарри кивнул.

— Он дулся на меня на протяжении всего полета, а перед посадкой специально отвернулся и заговорил с соседом, зная, что мне нужна поддержка. Из-за ужасной погоды с проливным дождем и порывистым ветром я боялась еще сильнее. Чуть с ума не сошла от страха.

Гарри сжал губы.

— Хороший парень, твой супруг.

Я отвернулась. Мне вдруг стало стыдно, что я до сих пор замужем за Томом.

— Давай больше не будем о нем говорить. Эти дни только наши.

Гарри выбрал маленькую, всего на двадцать номеров, гостиницу в районе площади Пигаль, где исторические кабаре теснились рядом с новыми клубами и модными ресторанами. До знаменитого «Мулен Руж» было рукой подать. Наши коллеги, приехавшие на конференцию, остановились в другой гостинице — на Елисейских Полях, недалеко от казино, которое они намеревались посетить. Их не интересовало, где живем мы, лишь бы не в их отеле. После конференции они собирались оторваться по полной и вовсе не горели желанием делать это на глазах у босса.

— Здесь чудесно, — сказала я, войдя в вестибюль.

В последний раз я была в этом районе в восемнадцать лет. Все мои вещи умещались в один рюкзак, а ночевала я в хостеле, в спальном мешке.

Трудно представить себе более разительный контраст: мавританские изразцы, малиновые бархатные кресла, картины девятнадцатого века.

— Я знал, что тебе понравится, — рассмеялся Гарри, обнимая меня за плечи. — Специально выбирал.

Его дыхание обожгло щеку, по спине пробежали мурашки.

Поскольку бронирование осуществлялось через компанию, нас поселили в отдельные номера, но жить мы собирались в одном. Как только мы остались наедине, Гарри набросился на меня с поцелуями, точно после долгой разлуки.

Когда мы наконец добрались до бара и Гарри стал по-французски обсуждать с официантом винную карту, мне показалось, что он нервничает. Я испугалась, не пожалел ли он, что пригласил меня. Но он с улыбкой повернулся ко мне и произнес:

— У меня в голове все перепуталось. Понятия не имею, что сейчас заказал.