Ты – всё (СИ)

— У меня ощущение, словно мы в будущем, — тихо шепчу Яну, пока нас переводят из цеха в цех.

— Да, есть немного. В некоторых вещах мы против них — древние люди.

Самые впечатляющие открытия нас ждут в отделах робототехники и разработки искусственного интеллекта.

— Честно признаться, меня пугают механические существа, способные думать и непрерывно развиваться, — делюсь с дрожью в голосе, не отрывая взгляда от робота, который выглядит и двигается как настоящий человек.

— И меня, — поддерживает Лукреция Петровна неожиданно. — Периодически эти штуковины выходят из-под контроля, и все мы знаем, что происходит, когда машина оказывается умнее тебя.

После экскурсии нас катают по завораживающему своей атмосферой мегаполису, рассказывая о том, какой была Япония сто лет назад, и какие исторические события повлияли на ее трансформацию, как именно протекал прогресс, и что, по мнению большинства японцев, не должно меняться никогда.

И, наконец, после всех событий нас приглашают на ужин. Трапеза проходит в соответствии с давними японскими традициями в одном из ресторанов в здании корпорации — за низкими столиками, сидя на татами[1]. И обслуживают нас настоящие гейши. Ну, по крайней мере, выглядят они как настоящие: кимоно, «белый» макияж, характерные прически.

— Надеюсь, спать мы будем не на полу, — бубнит Павел Леонидович. И, спохватываясь, спешно останавливает переводчика: — Это не нужно говорить! Скажите, что я в восторге.

Девушка улыбается и мягким, с несколько смешными звуками голосом выражает «восхищение» нашего юриста.

Канэко складывает перед собой ладони и слегка кланяется. Мы, не сговариваясь, зеркалим жест.

— Прежде чем мы подпишем контакт, вы должны полюбить нашу страну, — заявляет мгновением позже.

Тэмпура, лапша удон, овощи и мясо тэппанъяки, которые готовят здесь, делают и в наших ресторанах восточной кухни, но вкус, на мой взгляд, достаточно сильно отличается. И выигрывает, без сомнения, родина блюд.

Мы едим, пробуем сакэ, слушаем японскую этническую музыку, и в один момент я ловлю себя на том, что погружаюсь в какое-то особое умиротворенное состояние.

— Гармония — вот что я сейчас ощущаю, — делюсь с присутствующими. — Воодушевление и одновременно покой.

— Эта положительная энергия и является самой сильной, — отмечает господин Канэко с улыбкой.

— Проснулась твоя Сукэбан? — шепчет мне на ухо Ян, едва внимание присутствующих уходит в сторону завораживающего танца гейш.

Я заливаюсь жаром. И вместо ответа слегка стискиваю его бедро рукой.

После ужина нас отвозят в отель. Лукреция Петровна с Павлом поднимаются в номера, а мы с Яном отправляемся прогуляться по ночному городу. Несмотря на то, что после корпоратива все сотрудники Brandt знают о предстоящей свадьбе, отношения свои не демонстрируем. Оба предпочитаем вести себя сдержанно. И вот, наконец, оставшись вдвоем, можем взяться за руки.

— Почему ты смеешься?

— Вспомнилось, как удивился, узнав о нас, родной отдел планирования.

— Ну да, мне же пришлось все-таки взъебурить тебя на работе.

— Это было люто, Ян Романович. У меня чуть кожа не сползла.

— Снова претензии?

— Нет. Все нормально. Я расту, когда ругают за дело. Расту же?

— Несомненно, — подтверждает Нечаев. Обнимая, шепчет на ухо: — Ты умница.

— Спасибо, — благодарю смущенно. — Просто… Подумай только! Этот инцидент, а на следующий день корпоратив, где ты объявляешь о нашей свадьбе.

— Марина-Арина… Господи, да все! Все были потрясены!

— Прокатимся по реке? — предлагает Нечаев.

— Вообще, я боюсь, — признаюсь. — Но с тобой рискну.

Ян договаривается об аренде лодки.

Я вся трясусь, пока помогает мне сесть на одно из сидений. Обхватывая себя руками, смотрю на Яна и стараюсь абстрагироваться от того, как качается лодка на воде. Он устраивается напротив меня, снимает пиджак, закатывает рукава рубашки и, взявшись за весла, рассекает темную гладь.

Я обхватываю себя руками и зажмуриваюсь.

Нечаев смеется.

— Иди сюда, Зая.

Стоит ему позвать, вслепую бросаюсь вперед. Оборачиваясь, устраиваюсь между его ног прямо на деревянном днище. Лишь после этого могу открыть глаза.

— Нормально? — звучит тихо над моей головой. — Смотри, как красиво.

Его голос очаровывает сильнее, чем раскинувшаяся вокруг нас природа. Небоскребы возвышаются над пологими склонами и растущими на них пышными деревьями, но внимание на себя не перетягивают. Скорее подсвечивают живописные пейзажи. Где-то вдалеке играет монотонная японская мелодия. Меня укачивает. Отдаваясь тому, что вижу и что чувствую, полностью расслабляюсь и начинаю наслаждаться.

— Это незабываемо. Ни на что не похоже, — шепчу в благоговении. — Колыбель жизни.

— Хотел, чтобы ты это увидела, — говорит Ян.

А я вспоминаю, как признался в любви. Чувства по-новой захлестывают. И не радость это вовсе. В тот момент я плакала от счастья. А сейчас… Эмоций гораздо больше. Это нечто осязаемое. Любовь, которую можно не просто услышать. После слов Нечаева ее можно касаться. И я трогаю. Трогаю его предплечья, чтобы впитать эту энергию. Сначала ее слишком много, а уже через мгновение мало.