Ты здесь? (СИ)

Еще тогда я не знал, что мать Арчи любила прикладываться к бутылке, а к поступлению сына в колледж отнеслась весьма негативно — теперь, как оказалось, ей придется искать деньги на выпивку самой. Трудно представить, каково было Арчи все это время, справляясь не только с моральной тяжестью из-за матери, но и зарабатывая на жизнь самому. Поэтому боль, что пряталась глубоко внутри него, показалась мне близкой и… понятной даже без слов, несмотря на то, что истории наши были непохожи между собой. Я ощущал все будто на интуитивном уровне, понимая, что не стану затрагивать эту тему до тех пор, пока он сам не решит ею поделиться — слишком сложно раскрыть свое сердце, когда прячешься от накопившегося груза за маской извечного весельчака, коим и казался всегда Арчи.

Его улыбка, казалось, никогда не исчезала с лица — подколы, глупые насмешки, не вызывающие обиды, попытки внести в разговор долю юмора. Порой он напоминал мне Сида, с которым было так же легко и просто, словно прожил с этим человеком всю жизнь бок о бок. Но в глазах Сида всегда бурлила жизнь, а вот в глазах Арчи…

В отличие от меня, потерявшего всех близких, у него оставался отец, общение с которым было весьма теплым, пускай и отстранённым: новая семья, новые возможности, забытое старое, в котором существовал его сын. И, наверное, чтобы загладить свою вину он без слов оплатил обучение Арчи, не задавая вопросов о том, почему именно этот колледж, находящийся вдали от родного дома. Так, наверное, было легче — быть на внушительном расстоянии, чтобы не сорваться обратно.

Думаю, по этой причине Арчи и подошел ко мне первым. Мы оба чувствовали себя одинаково паршиво, обоим не хотелось обнажать эти ощущения, оба знали, что не станем расспрашивать о причине такого поведения — в этом не было никакого смысла. Лезть к человеку в душу — последнее, чего хочешь, когда у самого внутри пустота, заполнить которую по сути нечем. Вроде и сменил обстановку, надеясь, что станет легче, но остался таким же — разбитым, с кучей волнений о том, что будет и как теперь жить дальше.

Этот поступок стал негласной благодарностью, с которой началась наша весьма необычная дружба: пара брошенных фраз и рукопожатие, стоя посреди зелени и радующихся новой жизни студентов. До боли просто, без лишних помыслов и ожиданий, как мне и хотелось. И ему, безусловно, хотелось того же — я видел это в отражении его глаз, слышал в его голосе и чувствовал кожей, что обдувал теплый ветер Фрейла.

Когда я возвращаюсь мыслями к этому событию, думается, что это был своеобразный знак от судьбы. Что-то вроде послания, которого в упор не видишь, но после случившегося начинаешь о нем задумываться. Если бы тогда Арчи не сделал шаг и не заговорил со мной, я действительно сорвался бы домой, и плевать, что было бы дальше. Вернулся бы к своей скучной жизни, нашел подработку, чтобы сводить концы с концами, погряз в своих мыслях и страхах окончательно. Жизнь стала бы похожа на день сурка, закончившись однажды в петле или, думаю, в алкоголе. Такой исход стал бы правильным, реши я бежать. Но что-то в тот момент во мне сломалось, рухнуло вниз, оставив только уверенность в том, что сбегать — неправильно. В том, что у меня должно получиться. Не так, как я представлял или ожидал, уповая на свою неспособность проявить смелость, ведь все оказалось куда проще — опасения канули в лету. И смотря на свою жизнь теперь — можно сказать, трезвым взглядом — я понимаю, что ощущение, будто я переполнен горечью и тоской, стало каким-то далеким — появившийся так вовремя Арчи отмел его в сторону, не подозревая о том, что оказал мне услугу.

Осталось лишь ожидание в предвкушении разворачивающегося перед глазами действа. Живые, наполненные чувствами, эмоциями, счастьем студенты, новая ступень, чтобы найти себя. Пожалуй, это и стало тем, что помогало не сворачивать назад — попытка отыскать смысл для того, чтобы двигаться дальше. Я ждал, вот только чего именно — сложно сказать. Наверное, когда однажды жизнь покажется мне действительно легкой и беззаботной — той, о которой с восторгом рассказывал каждый, кто побывал в стенах колледжа и кто сумел насладиться ею сполна.

И она стала такой, вот только оценить этот момент сполна я так и не успел, привыкнув к тому, что все так и должно быть. Дурак.

— Ты не отвечаешь на мои звонки, — усталый голос Фиби сквозь динамик телефона слышался хорошо, но навеивал стыд. Последние несколько недель пребывания в кампусе оказались чересчур насыщенными: помимо учебы, что отнимала множество сил и внимания, появились и другие дела. Например, вечерняя пробежка вместе с Арчи и Куртом, с которым нам приходилось делить комнату. Но знать об этом Фиби не могла, ведь с момента нашей последней встречи я так и не нашел смелости написать ей хотя бы одно смс. — У тебя все в порядке, Лео?