Ты здесь? (СИ)

Я мотаю головой, а затем заглядываю в лист, вновь видя свой портрет. Какой по счету, сказать сложно, ведь рисует Айви часто, а еще красиво — невольно думается, что я и при жизни действительно был таким красавчиком. От подобной мысли усмешка невольно расплывается по губам, отдавая горечью. Был. Нельзя забывать об этом — говорить о себе в прошедшем времени. Будущее, увы, теперь мне не принадлежит.

— Лео, — тихонько зовет Айви, вновь привлекая мое внимание. Я поднимаю голову, встречаясь с её смущенным взглядом и легким румянцем на щеках. — Тот наш разговор о моих снах… мы уже давненько не касались этой темы, так что я подумала…

Кажется, будто кровь, что раньше текла по венам, застаивается где-то возле висков, начиная отбивать бешеный ритм. Картинки перед глазами начинают мелькать, подобно карусели, что разгоняется с каждой секундой все быстрее, и я неосознанно устремляю взгляд вниз, пытаясь отыскать в трещинах на паркете какой-то смысл.

—… что если мы не поговорим об этом сейчас, то неловкости станет куда больше. И…

Она замолкает, а у меня в горле будто бы застревает ком, не дающий возможности ни собрать воедино мысли, ни шевельнуться, ни набраться храбрости, чтобы посмотреть ей в глаза и что-либо ответить.

Невообразимое количество вопросов крутиться в голове, что слетели бы с языка, позволь я себе заговорить. Вместо этого хочется провалиться сквозь землю и закрыть руками лицо — наверняка снова залилось краской.

Невольно представляется её лицо, раскрытые губы, пальцы, оглаживающие кожу. То, как сбито дыхание, жар, выжигающий на коже желание, сплетение наших языков в попытке побороть друг друга. Слишком реальная картинка, от которой кружится голова.

Резко жмурюсь, пытаясь отогнать от себя подобного рода мысли.

— Так сильно хочется? — тихо произношу я, представляя, как бы осип голос, будь я живым. Взгляд вскользь поднимается к лицу Айви, что закусывает губу и кивает. — Гмх… ты же знаешь…

— Да, знаю. Но мы можем попробовать… может, в этот раз…

— Не выйдет, — я качаю головой, прикрыв лицо. — До этого все наши попытки заканчивались одинаково плачевно, Айви. В этот раз тоже ничего не изменится. Снова придет разочарование, а за ним боль и дурацкое осознание того, что я — призрак.

— Почему? Нельзя же оставить все так! — голос её дрожит и мне безумно хочется не слышать той самой дрожи. Слишком уж остро она отдается где-то в глубинах сознания, в груди. — Мы даже не попробовали!

Нужно прекратить этот разговор как можно скорее, пока не стало хуже для нас обоих. Однако Айви, несмотря на все мои попытки прислушаться к здравому смыслу и переубедить её, упорно игнорирует сей факт, что вызывает горечь. Нет, не просто горечь — возвращает к самому началу, к мыслям о том, что я слишком сильно хочу стать живым мужчиной, способным делать все те вещи, что ему присущи.

— Айви… — растеряно начинаю я, пытаясь успокоиться, — чем больше мы говорим о своих желаниях, чем больше пытаемся, тем сильнее я понимаю, что хочу иметь настоящее тело. Хочу чувствовать тебя, касаться, ощущать то, как ты реагируешь на все, что со мной связано. Однако мы не в том положении, чтобы выбирать.

Я слышу, как она всхлипывает — отголосок проносится по гостиной, разбиваясь об бетонные стены. Кулаки непроизвольно сжимаются, не принося того самого желаемого дискомфорта, способного отрезвить.

— Я думала, что если откроюсь тебе — это не станет обременять и делать больно, но похоже, что все мои мысли были обманчивы. Я не знаю, что делать… хочется только говорить о том, как разрывает сердце любовь к тебе, как эта любовь вдыхает в меня жизнь и убивает. Что мне делать с этим, Лео? Это так больно…

Мы встречаемся взглядами. По раскрасневшимся щекам текут слезы, собираются на подбородке и падают вниз — прямиком на листы, на которых изображено мое лицо. Абсурдно. Невыносимо настолько, что меня выворачивает наизнанку. Я хочу смахнуть их, притянуть Айви к себе, попытаться, таким образом, забрать весь этот тяжкий груз, а затем воплотить все её желания в жизнь. Но я не могу, сколько бы ни пытался убедить себя поверить в то, что однажды должно получиться.

Есть только два выхода, и один из них не самый благоприятный. Неприемлемый — так будет правильней. Я не могу позволить ей совершить дурость, но проблема в том, что единственное, что я имею — возможность переубедить, вместо того, чтобы встряхнуть её за плечи и вжать в свое тело.

— Ты не виновата, — двигаюсь ближе, пытаясь улыбнуться как можно теплее. — Никто в этом не виноват.

Минуту мы молчим, переваривая сказанное. Взгляд Айви кажется каким-то пустым, слишком задумчивым, словно она планирует совершить какую-то глупость. Всеми фибрами души я стараюсь отметать эту мысль в сторону, но та упорно бьется об стены сознания, вгрызаясь в кожу.

Она тебя не слышит.

— Я знаю, что нам делать.

В глазах Айви зажигается уверенность. Я пытаюсь ухватиться за её руку, стоит только ей подняться на ноги. В висках пульсирует страх, паника, отчаянное желание забрать все свои слова обратно, лишь бы избежать этой чертовой сцены.