Ты здесь? (СИ)

Внутри меня начинает что-то тянуть, отзываясь горчащим на языке принятием. Айви видит куда больше, чем я сам, и мне сложно подобрать слова, равно как и собраться с мыслями. Навеянные разговором воспоминания кружатся перед глазами, подобно карусели, что с каждым кругом убыстряет ход. Родители с их улыбками, бабуля с трубкой в руках, Сид и Фиби, смотрящие вместе со мной на звезды, Арчи и привкус солода на корне языка — они все словно образы вырастают вокруг кровати, неотрывно смотря мне в глаза. Я чувствую их взгляды, чувствую, как тело на миг пронизывает фантомное чувство тепла и некого покоя. О чем я думал тогда, при жизни?

Была ли у меня на самом деле мечта, помимо желания не казаться действительно одиноким?

— Париж, — выдаю я, спустя некоторое время обоюдного молчания. — Я всегда хотел увидеть Париж. И не из-за Эйфелевой башни, отнюдь. Просто надеялся погулять по улочкам, поесть выпечки, посетить знаменитые места, вроде Лувра или Люксембургского сада — там действительно волшебно, судя по фото, — улыбка очерчивает губы. Мне хочется похрустеть пальцами, но проблема в том, что их я не чувствую и не могу даже зацепиться ими друг за друга.

Айви ловит мой взгляд. Под радужкой темнеет сожаление, и я хочу отругать её за это, но не могу и слова сказать — язык не слушается, а мысли перебивают друг друга, оглушая.

— Несмотря на то, что имею французские корни, я ни разу не была во Франции и тем более в Париже, но… — она пытается накрыть мою руку своей небольшой ладонью, — думаю, там волшебно. Ты отлично смотрелся бы на фоне кустарников и зеленой травы. Настолько, что я бы не переставая рисовала твое счастливое лицо. Впрочем, во сне я уже это сделала.

Я прикасаюсь к её скулам, что блестят на солнце, пытаюсь убрать прядку, которая прилипла к щеке, но понимая, что снова не выйдет, отдергиваю руку.

— Посмотри на Париж за меня, — произношу я. Айви мрачнеет и недовольно заглядывает в мои глаза. — Однажды придется, ты же знаешь.

— Не говори так, — кусает губу, покачивая головой. — Мы что-нибудь придумаем. Ну или я пошлю к черту этот Париж вместе со всем миром, если понадобиться.

Я пропускаю смешок.

— Знаю. Но Париж это хорошая мысль. Жизнь слишком ценный подарок, чтобы вот так просто растрачивать его на бесполезные вещи вроде злободневной рефлексии и поиска ответа на извечный вопрос: «А что будет дальше?». Я никогда не говорил этого, но… после смерти начинаешь ценить каждое мгновение. Это неплохой урок для тех, кто слишком безалаберно относится ко всему, что его окружает. Думаю, в этом мое предназначение — дать тебе наставление и показать, что твое существование в этом мире действительно ценно. У тебя все получится, Айви. Ты упорно добиваешься поставленной цели, несмотря на неудачи. Так что пообещай мне, что начнешь любить жизнь, начнешь смотреть на мир под другим углом. Начнешь жить, а не делать вид, что тебя все устраивает.

Айви растеряно хлопает глазами. По моим губам расплывается улыбка, и я тянусь ближе, оставляя невесомый поцелуй в районе её щеки. Шум волн за окном усиливается; ветер неуклюже врезается в стекло.

— Пока ты здесь, мой мир продолжает жить в гармонии, — рука осторожно поглаживает немного спутанные после сна волосы, словно через это прикосновение все тепло, что обжигает меня изнутри, способно выразить мои чувства. Айви прикрывает глаза, шепча тихое «Мой тоже».

А затем наступает момент, от которого идиллия утренней картины разбивается вдребезги. Потому что как только взор Айви снова пытается сфокусироваться на мне, лицо её вмиг становится бледным, и страх — явственный, вытесняющий все, что заполняет внутри — начинает кружится в глазах.

— Лео? Лео!

Она приподнимается на подушках, оглядываясь вокруг. Солнечные зайчики продолжают мазать по коже, волосы отливают все тем же золотом, а привычная сердцу теплота резко сменяется пробирающим до костей холодом — Айви закусывает нижнюю губу так, что в уголке рта образовывается тоненькая струйка крови.

— Айви? Эй, что происходит? Айви!

Айви не отвечает. Я не сразу понимаю, что это не шутка или, возможно, очередная попытка подколоть и притвориться, что такое действительно возможно — реакция Айви не похожа на игру даже самого талантливого актера, способного за секунду войти в свою роль. Невозможно сыграть настолько реально, так, чтобы внутри все содрогнулось и подорвалось. Я продолжаю лежать рядом, не смея показывать свою растерянность, хотя внутри меня все безбожно дрожит и трясется.

— Лео, ты это специально?

— О чем ты?

— Это не смешно! — оборачивается, взглядом пытаясь зацепиться за мою фигуру, но все никак не может её найти. — Лео, я серьезно. Ты здесь?

— Айви, эй, — я пытаюсь взять Айви за руку, на секунду замечая облегчение, сорвавшееся с её губ вместе с выдохом. — Ты чего?

— Ты… пропал, — она старается привести дыхание в норму. — Как бывает в дурацких играх, когда персонаж то появляется на экране, то исчезает. И твой голос… стал тише, словно кто-то убавил звук. Что происходит?

Мы встречаемся взглядами.

— Лео? — она задерживает дыхание. — Что происходит?

— Я… я не знаю.