Ты здесь? (СИ)

Молчание опускается тяжким грузом на плечи. Растерянность, осознание, горечь разом отражаются во взгляде Айви, вызывая слезы — она не сразу понимает, что плачет, только когда пальцами касается щек. Ногти впиваются в волосы, пытаются сжать отросшие пряди, но ощущений от этого ноль. Впервые мне кажется, что мир действительно переворачивается с ног на голову, заставляя тело соприкоснуться с жесткой поверхностью пола.

Я пытаюсь сжать Айви в своих объятиях, надеясь, что она успокоится и позволит эмоциям выйти наружу, но тихий плач превращается в громкую историку, что режет по ушам и которая в конечном итоге являет истошный крик. Крик, что сотрясает стены и меня всего изнутри.

Я насчитываю около десяти «Ты здесь?» и ровно столько же «Вернись».

Шторы в комнате парят над паркетом, закрывая окна от солнечного света. Темнота навевает не самые оптимистичные мысли, как и положение Айви: она лежит на кровати, свернувшись калачиком и смотрит на нарисованного мною жирафа, которого освещает неяркий свет лампы. Тишину разбавляет шум волн, что смешивается с её тяжелым дыханием, и мне впервые становится так больно — даже принятие того, что я умер, было легким укусом комара по сравнению с тем, что я вижу сейчас.

С тех пор прошло два дня, за которые мало что изменилось — Айви так и продолжает погружаться в пучину своих страхов, не обращая внимание ни на голод, ни на мои уговоры, ни на вибрацию своего мобильного, который раз в полчаса снова начинает ездить по поверхности прикроватной тумбы.

Ни тяжелее, ни легче — вроде как и понимаешь, что происходит что-то совершенно ужасное, но наивно веришь, что все образуется. Слепая вера, бессмысленная, но желанная, как чертово озарение, которое внезапно ударяет по голове, становится единственным, что крутится в голове помимо: «Я здесь, но она не видит».

Она не видит. Увидит ли?

— Лео, — тихо зовет меня Айви. Я сижу на кровати, смотрю на неё и не понимаю, что теперь делать. — Пожалуйста, появись.

— Я здесь, Айви. Здесь.

Она отрывается от подушки. Лицо немного опухло, в отсвете горящей настольной лампы проглядываются мокрые дорожки. Голос с легкой хрипотцой выдает, что плакала — беззвучно, чтобы я не увидел. Но я вижу. Настолько ярко, что хочется закричать.

— Неужели… — всхлип — долгий, протяжный, почти с надрывом, — я не хочу, чтобы ты уходил. Не сейчас, черт возьми, мы ведь… мы ведь пообещали…

— Я тоже. Больше всего на свете не хочу, зная, что будет вот так.

Но Айви этого не слышит. Комната снова наполнена тягучей тоской и безысходностью, и я понимаю, что по-прежнему остаюсь немым зрителем, а Айви ведет монолог сама с собой. От этой мысли все внутри сжимается, грозясь разлететься на части — я уже напоминаю себе потрескавшееся стекло.

— Я знаю, что ты наверняка слышишь, — она утирает слезы, закусывает губу и пальцами сжимает покрывало. — Знаю, что ты здесь, знаю, что наверняка просишь меня успокоиться, но… одна только мысль о том, что тебя не станет, выворачивает изнутри. Я никогда не думала, что это настолько больно. Пожалуйста, покажись.

Я накрываю её руку.

— Пожалуйста…

Мимолетное тепло касается кончиков пальцев, словно обжигая кожу огнем. На секунду мне кажется, будто я начинаю чувствовать, как дрожит ладонь Айви, какой холодной она может быть. Но ощущение настолько мимолетное, что зацепиться за него дольше секунды не выходит. В этот момент мы наконец встречаемся взглядами. Айви всхлипывает, съеживается, трясется. Я выдавливаю из себя ободряющую улыбку, но вижу, что это мало чем помогает. Горечь застаивается в горле, подобно комку, что не можешь проглотить.

— Это нечестно, — выдыхает она. — Нечестно!

— Айви, послушай…

— Так не должно быть! Это просто несправедливо, Лео. Я должна что-то придумать, — перебивает. — Должна что-то придумать. Хоть что-нибудь!

«Что-то придумать» срывается с губ, как в горячке, отскакивая от стен и превращаясь в своего рода молитву. Взгляд Айви поглощен отчаянием и все той же слепой верой в лучшее. Я пытаюсь вразумить её, подобрать нужные слова, но она не слушает — не хочет слушать. Вместо этого срывается с места, берет ноутбук, вырывая провод зарядки, и садится на кровать.

Вкладки браузера отражаются в её безжизненных глазах.

— Об этом должно быть что-то написано. Хоть где-нибудь. Я не сдамся, Лео. Обязательно что-нибудь придумаю, обещаю.

Я стараюсь улыбнуться — искреннее, чтобы Айви сумела поверить и принять действительность. Слышу, как стучат кнопки клавиатуры, как тяжело она дышит, наверняка мечтая сейчас о том, чтобы закурить. Но поиск не дает никаких результатов, и это заставляет Айви с силой отбросить технику в сторону, вызывая новый поток слез.

— Прости, — зачем-то извиняюсь я, чувствуя себя действительно виноватым. Айви качает головой, шмыгая носом.

— Это не твоя вина, Лео. Ты пытаешься меня утешить и я очень это ценю, но… я справлюсь. Я обязательно найду решение, и все это закончится, слышишь?

Я киваю, хотя сомневаюсь, что получится. Это знак. Вселенная слишком громко кричит о том, что настало мое время уходить.

Но я не хочу.

Я не готов.