Тыквенное семечко

— Ступени, сложенные в ряд, два мира здесь соединят… — прочел он и задумчиво посмотрел в окно.

*** *** ***

Шишел посмотрел на громадную яму, зияющую вместо фонарного столба, и тихо сплюнул.

— Не было печали — черти накачали, — проворчал он и стал засыпать яму лопатой.

— Скажите, пожалуйста, министерство транспорта — это здесь? — прозвучал звонкий голос у него над самым ухом.

Леший разогнул спину и увидел перед собой юную древесницу, с фотоаппаратом на шее и почему-то в мужских штанах.

— Тута! — сердито ответил Шишел и покосился на толстый блокнотик в руках незнакомки.

— Меня зовут Хлопушка, это мой творческий псевдоним. Я журналистка из 'Вечернего схода'. Вы мне сможете уделить несколько минут? — энергично выпалила она и принялась буравить глазами лешего.

— Чего? — только и смог ответить ей тот, ошалевший от такого количества непонятных слов.

— Я говорю, что хотела бы взять у вас, как у министра, интервью, — пояснила юная барышня и сдула длинную челку с глаз.

— Не до этого нам теперича, — раздраженно ответил ей Шишел, кивнув на ямы и ухабы вокруг пня.

— На это всегда надо время находить, на то оно и министерство, — возразила настырная журналистка и постучала карандашом по блокноту. — Вот наших читателей очень интересует вопрос — будут ли введены проездные билеты?

— Это что за штука такая? — леший растерянно почесал затылок и прислонил лопату к пню.

— Ну, это когда один раз заплатят, а целый месяц ездят, — весело отозвалась юная особа. — В иностранных лесах это модно!

От такой наглости у Шишела глаза на лоб полезли.

— Не знаю, как у них там, в тамошних лесах, может, у них там и мужики в юбчонках ходят, а мы тут лучше по старинке, — язвительно проговорил он и покосился на штаны журналистки.

Та живо перехватила его взгляд и что-то быстро нацарапала в блокноте.

— А еще наших читателей интересует — будут ли новые маршруты, по горным тропам, например?

— Да чтоб я свою Марфутку в горы погнал — дудки! — вспылил Шишел и от переполненных эмоций топнул ногой.

— Не годится министру быть таким консервативным! Нужно идти в ногу со временем, а иначе можно без кресла остаться, — ясным чистым голосом прозвенела сторонница новых веяний и недобро посмотрела на лешего. — Вот у вас и часы на десять минут отстают, — она ткнула пальцем на тутовник.

Шишел задрал голову и посмотрел на часы. Наглая кукушка, которая прокуковала недавно пол пятого, так и висела в воздухе, раскинув крылья — самым бессовестным образом подслушивала.

— Не больно мне и надо энто кресло! — крикнул Шишел, придя в ярость оттого, что его учит какая-то вертлявая девчонка в мужских штанах, а деревянные кукушки следят за каждым его шагом.

Журналистка словно этого и ждала — ловко щелкнула фотоаппаратом у самого его носа, оставив в глазах лешего темные пятна. Тот испуганно охнул и схватился руками за глаза.

— Бабка! Бабка! — заорал он что было мочи.

Из пня выскочила испуганная старуха и подхватила его под руки.

— Ох ты батюшки, что случилось такое? — запричитала она, подсовывая ему табуретку.

Леший открыл глаза и огляделся.

— Куды она делась? — стал он озираться вокруг себя, ища глазами журналистку.

— Кого ты ищешь? — встревоженно спросила его бабка.

— Ну, эту, как ее там… Петарду. Вот только что тут была, в мужских штанах, — сказал он, озираясь по сторонам.

— Святой Хидерик! — вскрикнула бабка и пощупала ему рукой лоб. — Говорила я тебе, не доведет тебя энта работа до добра, — заголосила она.

Шишел устало махнул рукой и с неприязнью посмотрел на блестящую табличку на своем пне.

*** *** ***

Гомза закрыл входную дверь за Тюсой и устало вздохнул. Ну почему так происходит каждый раз? Только решил он почитать новую книгу, как его волоком тащат на какой-то литературный вечер. Кикиморка, понятное дело, и мертвого уговорит, но стоило только представить себе, что придется весь вечер слушать стихи со сцены, как настроение мгновенно портилось дальше некуда.

Не успел он подняться наверх, как у двери зазвонил колокольчик.

— Привет, дружище! — Зак хлопнул его по плечу и подмигнул.

Когда они зашли в комнату Гомзы, Зак развалился в кресле и заложил обе руки за голову.

— Ты даже представить себе не можешь, какой объем работ я выполнил, — важно заявил он и замолчал, явно ожидая всевозможных расспросов.

Но Гомза в этот момент мучительно размышлял, что же ему надеть на этот дурацкий вечер, так как кикиморка, прощаясь, безапелляционно заявила, что костюм должен быть официальный, но в то же время с романтическими нотками. Ему очень хотелось приколоть к своему строгому черному костюму большой металлический значок с гордым профилем знаменитого фельдмаршала, и его душа терзалась в раздумьях — можно ли это отнести к лирической мелодии или же это будет явным военным маршем?

Зак, поняв, что вопросов от Гомзы он вряд ли дождется, решил взять инициативу в свои руки. Он вытащил из кармана тоненький блокнотик и открыл его, многозначительно посмотрев при этом на друга.