Тыловики (СИ)

— Я сейчас задам несколько вопросов. Ты ответишь. Если мне не понравятся твои ответы, то я тебя застрелю, — киваю на второго пленного. — А потом твой товарищ всё нам расскажет. Ясно?

У Курта дрожат губы. Лицо белое, как мел. На правой щеке засохший потек крови.

— Ясно, — отвечает пленный и закрывает глаза.

Отвечает он медленно. Это меня сильно злит, но потом понимаю — немец просто боится, что если он дернется, то у меня может дрогнуть палец на спусковом крючке. Спрашиваю по второму разу. Но не потому, что не доверяю словам пленного. Просто я не всю информацию сразу запомнил. Что поделать. Память девичья.

— Спроси, как джип заводить, — толкает меня под руку Шипилов. У немца от ужаса широко раскрываются глаза, лоб мгновенно покрывается потом.

— Какой «джип»? — еле слышно произносит Курт. Второй пленный тревожно ворочается и панически мычит сквозь кляп.

Осторожно отодвигаю от себя Андрея и кидаю на него осуждающий взгляд. Мол, так и ценного «языка» потерять можем. Ты поосторожней браток, поосторожней…

После этого поплотней прижимаю ствол «шмайссера» к влажному лбу пленного и жестко произношу:

— Легковой автомобиль с брезентовой крышей. Он стоит рядом с мотоциклом. Говори!

Немец облегченно вздыхает, и преданно смотря мне в глаза, подробно отвечает. Андрей внимательно слушает, понятливо кивает. С удивлением узнаю, что «джип» оказывается «Мерседес-Бенцом» двести девяностой модели. Ого! А неплохо живет, герр гауптман. Вернее жил. Дорогие машины, личная охрана, престижная работа за границей. Явно к успеху шел, жаль, что не подфартило.

От напряжения у меня затекли руки. Отвожу автомат в сторону, массирую ладони. Осталось спросить у Курта насчет мотоцикла и всё. Можно ехать. Неожиданно Торопов наклоняется ко мне и тихо говорит:

— У отца «Урал» был. Я еще пацаном зеленым, на нём вовсю гонял, — Толя мечтательно улыбается и теребит мой рукав. — Дай прокачусь до лагеря!

— Так, то «Урал», — неопределенно отвечаю я. — А у нас БМВ, причем старый.

Торопов улыбается во весь рот. В глазах плещется откровенная радость. Он, еле сдерживая смех, шепчет мне на ухо:

— Серега! Так «Уралы» и скопированы как раз с этих БМВ!

Я всегда равнодушно относился ко всем мотоциклам. Считал их несерьёзными и весьма небезопасными. В общем, особо ими никогда не интересовался. Знал лишь основные мотоциклы, применявшиеся в вермахте. Да и то, часто путался в их моделях. Поэтому информация, полученная от Торопова, меня очень удивила. Да, уж. Точно люди говорят — век живи, век учись.

Утвердительно киваю Толику и приказываю Якименко:

— Wir gingen, — показываю стволом автомата на Курта. — Halt den Mund Deutsch! Wir erwarten.

Сержант удивленно смотрит на меня, встаёт со стула, кляп падает ему под ноги.

— Что? Товарищ разведчик! Я же по-немецки не понимаю!

— Проклятье! — раздраженно хлопаю себя по бедру. — Мы скоро придем. Оставайся на посту и не забудь вставить кляп на место.

Сержант поднимает тряпку с пола, отряхивает её об коленку и наклоняется над Куртом.

Рядом с мотоциклом деловито суетится Толик. Открыл лючок бензобака, заинтересовано смотрит внутрь. Затем крутит ручку газа и проверяет ход сцепления. Возле «Мерседеса» с несколько растерянным видом бродит Андрей. Он никак не поймет, как расстегнуть кожаные ремни, наглухо скрепляющие брезентовые двери автомобиля. Потом машет рукой, и высоко поднимая ноги, перелезает через брезент и протискивается на водительское сидение.

Пора начинать и мне. Снова поворачиваю «газовый вентиль». Приветливо горит красный индикатор массы. Протягиваю руку к «хитрой конструкции неизвестного назначения». На самом деле это устройство для запуска двигателя. Резко дергаю рычаг на себя. На его конце находится трос открывающий заслонку подачи воздуха в карбюраторе. Потом нажимаю на педаль, о предназначении которой безуспешно ломал голову. Под капотом оглушающе трещит стартер, тут же мотор чихает пару раз и кабина наполняется приятным звуком работы отлаженного двигателя. Я поднимаю руки вверх и кричу от радости.

Под капотом оглушающе трещит стартер, тут же мотор чихает пару раз и кабина наполняется приятным гулом работы хорошо отлаженного двигателя. Вскидываю руки вверх и счастливо ору.

Торопов выезжает в центр двора на мотоцикле, гордо распрямляется в седле и радостно машет мне рукой. Потом пару раз газует, и часто оглядываясь, неспешно сдаёт назад. «Мерседес» тоже бодро урчит мотором, а потом резко дергается. Видно как в кабине Шипилов отчаянно воюет с ручкой переключения скоростей. Вездеход останавливается, Андрей наконец-то нормально переключает скорость, и машина плавно трогается с места. Сильно пахнет выхлопными газами. Я даже немного расчувствовался. На секунду показалось, что сейчас стою в одной из бесчисленных ростовских пробок. Вокруг такая же удушающая вонь и иссушающая тело жара.