Tyranny of the Minority: Why American Democracy Reached the Breaking Point

Таким образом, администрация Адамса с неохотой наблюдала за первой передачей власти в Америке. Она не была ни полностью мирной (угроза насилия витала повсюду), ни неизбежной. Но, признав поражение и покинув свой пост, федералисты сделали важный шаг к укреплению конституционной системы, которая в конечном итоге станет американской демократией.

Как только партии научатся проигрывать, демократия сможет укорениться. А когда демократия укореняется, смена власти становится настолько обыденной, что люди воспринимают ее как должное. В декабре 2021 года, спустя семьдесят лет после восстановления демократии в Германии после Второй мировой войны, многолетний канцлер страны Ангела Меркель ушла в отставку. Осенью того года ее Христианско-демократическая партия потерпела поражение от оппозиционных социал-демократов. Простая церемония приведения к присяге нового социал-демократического канцлера больше напоминала церемонию бракосочетания в окружной канцелярии, сопровождавшуюся подписанием бумаг и передачей документов. Наблюдателей больше волновала возможность подхватить последний вариант COVID, чем возможность насилия или незаконного захвата власти. Когда новый канцлер Олаф Шольц встретил своего побежденного соперника, христианского демократа Армина Лаше, на полу здания Рейхстага, они приветствовали друг друга дружеским ударом кулака.

Как демократическая страна достигла того уровня, на котором сегодня находится Германия, где передача власти происходит без драматизма? Что позволяет закрепиться норме признания поражения?

Этому способствуют два условия. Во-первых, партии с наибольшей вероятностью смиряются с поражением, если считают, что у них есть разумные шансы на победу в будущем.

Перонисты, возможно, были шокированы поражением на выборах 1983 года, но они оставались крупнейшей партией Аргентины, в которой состояло больше членов, чем во всех остальных партиях вместе взятых. Уверенные в том, что они могут победить снова, многие ведущие перонисты быстро принялись за дело. Карлос Менем, только что избранный губернатором небольшой северо-западной провинции Ла-Риоха, начал готовить свою президентскую заявку вскоре после поражения своей партии в 1983 году. Менем стал президентом в 1989 году, а перонисты выиграли четыре из пяти последующих президентских выборов.

Хотя неуверенность лидеров федералистов в завтрашнем дне осложнила переход Америки в 1801 году, многие из них в конечном итоге продемонстрировали уверенность в том, что вскоре они вернут себе власть. " Мы еще не умерли", - заявил один федералист через три дня после инаугурации Джефферсона . Фишер Эймс посоветовал своим соратникам-федералистам принять свой новый оппозиционный статус, потому что они " должны вскоре занять высокое положение и быть готовыми с выгодой для себя вернуть бразды правления". Аналогичным образом Оливер Уолкотт-младший, секретарь Адамса по казначейству, ожидал, что федералисты " останутся партией и в скором времени восстановят свое влияние". Действительно, один федералист из Нью-Джерси, недавно начавший работу над новым домом, заявил, что приостановит строительство до тех пор, пока федералисты не вернутся к власти. (Это оказалось ошибкой.)

Второе условие, которое помогает партиям смириться с поражением, - это вера в то, что потеря власти не приведет к катастрофе, что смена правительства не поставит под угрозу жизнь, средства к существованию или самые заветные принципы уходящей партии и ее избирателей. Выборы часто похожи на битву с высокими ставками, но если ставки слишком высоки, а проигравшие стороны боятся, что потеряют все, они будут неохотно отказываться от власти. Другими словами, именно чрезмерный страх проиграть настраивает партии против демократии.