Tyrmä

— И последнее. Отдел 3. Статья 187. «О всяком покушении на побег составляется протокол начальником отделения лагерей и сообщается в Управление СЛОН».30 Все понятно? Вопросы есть? Вопросов нет.

Он развернулся на каблуках и вышел, крепко приложившись дверью о косяк.

— Мысли зачастую материальны, — разрядил наступившую тишину Тойво. — Прокопьев ничего не знает, он даже ничего не чувствует. Он зашел просто так, потому что до их сведения довели приказ об ответственности за побег при попустительстве. Да и, вообще, за побег. Так и должно быть в режимном учреждении.

— Так-то оно, конечно, так, — согласился Мика. — Уж только больно противный этот рыжий.

— Землячок, — усмехнулся Игги.

Фон Зюдофф ничего на это не сказал, только бросил на товарища по несчастью горестный взгляд.

Ежедневный рассказ о событиях дня не отличался множеством сюжетов: заходили туда-то, таскали то-то, охранники — уроды. Новых людей пока не прибавилось. Да и не убавилось — тоже.

— Ты прав, Тойво, что не знают эти охраннички ровным счетом ничего, — завершил свой отчет Мика. — Сегодня погнали нас в подвал — ну, один из тех, что с фундаментом из глыб — спустились мы вниз, а там воды по колено. «Черт, перепутал», — сказал конвоир и отправил в другой.

— Однако скоро навигация в полный ход откроется, будет вохра при параде командовать: никуда ходить не надо — знай себе, покрикивай, — это уже Игги сказал.

Действительно, пока на архипелаг баржи не приходили вовсе. Только какие-то небольшие катера, которыми сподручно лавировать между плавающими льдинами и протискиваться через кашу колотого льда. Вот когда вода станет чистой — повезут арестантов на Соловецкий архипелаг сотнями. Тут-то охрана и вздохнет спокойно: стадом легче управлять, нежели отдельными особями. Выбрал в толпе бригадира, нарезал ему задачи, а уж потом он сам будет рулить своими подопечными любыми доступными ему способами.

— Говорят, гидроплан прилетел, — снова сказал монах. — Пару дней назад, вроде бы.

Вот, стало быть, как — дождались московского начальства. Только важные гости могут позволить себе самолет.

Тойво вздохнул: ну, вот, придется общаться не сегодня — завтра. Вряд ли товарищ Бокий упустил такую возможность посетить архипелаг.

Уже почти за полночь дверь в их келью отворилась и стоящий в коридоре Прокопьев произнес:

— Заключенный Антикайнен — на выход.

Тойво хотел, конечно, спросить что-то типа: «с вещами?» — но передумал. Нету у него вещей.

Они шли бесконечными коридорами, рыжий отпирал здоровенными ключами какие-то бесконечные двери, бесконечное количество вооруженных вертухаев с подвязанными кожаными ремнями пузами норовили сказать гадость в спину финну.

Наконец, последняя дверь распахнулась, и затмевая фонари типа «летучая мышь», вырвавшийся из залы свет ослепил Тойво. Прокопьев четким движением отошел в сторону и замер по стойке «смирно». Антикайнен хотел, было, поднять руку, заслоняясь от ярких ламп, но не решился.

— А кто это тут у нас? — донеслось до него чье-то не вполне трезвое восклицание.

— Отвечать, сука, когда тебя спрашивают! — прошипел Прокопьев.

Тойво хотел, было, что-то сказать, типа — представиться, но почему-то в горле пересохло и все слова застряли.

— Он, видимо, плохо по-русски понимает. Чухонец белоглазый, — сказал кто-то из зала. — Так?

— Да, — согласился Антикайнен, после чего все присутствующие в помещении засмеялись, словно от замечательной шутки. Даже красномордый Прокопьев тоненько похихикал.

Финн присмотрелся, стараясь не шевелить при этом головой. Он ожидал, что встреча с Бокием пройдет в более узком кругу — тет-а-тет, как говорится. Здесь же Глеба вообще разглядеть не удалось. Затаился, наблюдает?

— Конвой свободен, — опять сказал тот же человек, что упомянул про «чухну», и поспешно добавил. — Если, конечно, товарищ комендант ничего не имеет против.

Изрядно подвыпивший неприятного вида субъект в форменном кителе только рукой махнул. Охранник мигом растворился в коридоре, словно бы сквозняком его сдуло.

Тойво догадался, что это и есть сам Ногтев. Невысокого роста, если судить по хилым плечикам и маленьким рукам, постриженный почти налысо, отчего голова сделалась совершенно круглой, и странной верхней губой. Финну даже сначала показалось, что это из-за усов, но, вглядевшись, отметил, что тот гладко выбрит. Вероятно, в детстве у Ногтева был дефект, именующийся «заячьей губой».

Но не это делало коменданта неприятной и даже страшной фигурой. Напускная божественность, ленивая и беспредельно самоуверенная — вот что было ужасно. Такой способен на многое. Его удел — искать недостатки. Его призвание — наказывать виновных. Его мировоззрение — приказ должен быть выполнен любой ценой.

Словно бы старший помощник капитана на речном или морском судне. Его каждодневная задача — сделать обход, найти проблемку, дать приказ об устранении, а потом писать кляузу, либо влить в уши капитану сплетню о несоответствии в выполнении. Впрочем, Ногтев и был до революции старшим помощником капитана.