Тысяча эпох. Искупление

Лун Ань говорил о той самой подвеске? Как такое возможно? Почему его бабушка оказалась владелицей флейты, как у Ван Сяоши, а отец семьи Лун хранил фрагмент нефритового дракона, которому было не одно столетие?

– Ван Цин.

Открыв глаза, Ван Цин встретил обеспокоенный взгляд Лун Аня. Тошнота отступила, и он все же смог произнести:

– Преподнести эту подвеску в дар другому человеку равносильно признанию его достойным войти в семью?

Лун Ань удивленно моргнул.

– Откуда ты это знаешь?

– Если бы я только сам понимал, – Ван Цин с трудом сглотнул и уставился в окно на покачивающиеся от ветерка мелкие розовые цветы на кустах. – У тебя нет ощущения, что ты… словно знаешь больше, чем мы видели во время медитаций? Какие-то обрывки, разговоры, ситуации. Ты просто… знаешь и все!

– Да. Я чувствую то же самое.

В голове не укладывалось.

– Что это? – беспомощно спросил Ван Цин. – У меня мороз идет по коже, когда я пытаюсь осознать все это.

Лун Ань протянул руку через стол и накрыл его запястье ладонью поверх рукава толстовки. Ван Цин тронул его пальцы.

– Ты хочешь прекратить это?

Он быстро покачал головой. Почему-то эта мысль его даже испугала. Как можно забыть об этом, прекратить и просто жить дальше, если они даже заснуть рядом не могут, не провалившись в очередной кошмар, в котором чувства такие же реальные, как и в жизни? Это необходимо довести до конца. Но был ли у этих видений конец?

– Скажи, – проговорил Ван Цин, опустив голову и глядя на скол на краю стола, – тебе больно? Думать об этом. Если хотя бы на секунду представить, что то, что мы видим, действительно произошло сотни лет назад. С какими-то другими нами. Или… с членами нашего рода?

Лун Ань крепче сжал его руку.

– Да, – ответил он. – Я испытываю боль и тоску. Уже очень давно, практически с самого начала медитаций. Раньше я не придавал этому такого значения.

– Почему? – тихо спросил Ван Цин.

Он услышал вздох, но не поднял глаза от стола.

– Я не знаю. Возможно, потому что привык к этому чувству.

На этот раз Ван Цин все же посмотрел на него. Волосы Лун Аня блестели на солнце, которое снова выбралось из-за туч. На его изящном бледном лице читалось беспокойство.

– Юйлань этого и хотела, – сказал Ван Цин. – Чтобы мы нашли, что нас гложет, и избавились от этого.

– А что ты собирался мне рассказать?

Ван Цин машинально отпил уже остывший кофе и, поморщившись, отодвинул от себя чашку ближе к окну.

– Это прозвучит почти так же безумно. Последнее мое видение было без тебя. И я… видел все со стороны.

– Что именно? – нахмурился Лун Ань.

– Ван Сяоши. Я был им, как и обычно, но в какой-то момент меня словно отбросило в сторону. Я сидел перед ним, а он смотрел на меня. Будто… будто сочувствовал мне. А еще он сказал мне «прости».

Между бровей Лун Аня пролегла глубокая складка. Настала его очередь отводить взгляд и задумчиво смотреть в окно. Не выдержав молчания, Ван Цин сжал его пальцы.

– Лун Ань?

– Думаю, мне стоит поговорить с профессором Лао, – сказал Лун Ань. – Если это действительно как-то связано с нашим родом, у него могут быть ответы.

Ван Цин кивнул, но потом его вдруг осенила внезапная догадка.

– Подожди! – воскликнул он. – Но ведь флейта принадлежит семье Фа. Ван Сяоши им не родная кровь. Я… я просто знаю, не спрашивай, откуда.

Рука Лун Аня неожиданно дрогнула, и Ван Цин невольно крепче вцепился в нее, будто, если он отпустит, все кафе провалится под землю, которая и без того словно раскачивалась под ногами.

– Он отдал Фа Шэньхао свою духовную силу и частичку своей души.

Ван Цин втянул носом воздух и не смог нормально выдохнуть. А-Юн, уже доевший свой суп, уронил на пол ложку, заигравшись с ней, и этот звук показался оглушительным раскатом грома в летнюю грозу. Мальчик исчез под столом, но Лун Ань и Ван Цин продолжали смотреть друг на друга, сжимая руки до ломоты в костях, до синяков.

Вспомнилась ужасная боль, какой Ван Цин никогда не испытывал за всю свою жизнь, пришедшая вместе с видениями о дне, когда Ван Сяоши разбил свою душу ради спасения друга. Словно из тела по одной медленно вытягивали раскаленные струны, и каждая выжигала внутри все живое. К горлу снова подступила тошнота.

– Это… что же получается, дело не в крови? – проговорил Ван Цин. – Все это вертится вокруг души и энергии ци? Все эти воспоминания? Я не понимаю!

Лун Ань расслабил руку и погладил его пальцы.

– Успокойся. Я поговорю с профессором Лао, когда смогу забрать Го Юна.

Да. Он прав. У них были дела, которые нужно решить здесь и сейчас, прежде чем они смогут вернуться к эксперименту. Почувствовав его взгляд, А-Юн вскинул голову и улыбнулся ему чумазым ртом. Ван Цин усмехнулся и, взяв со стола салфетку, вытер ему губы.

– Ты наелся?

– Да, – кивнул А-Юн. – А можно мне мороженого?

– Можно, – передразнив его детский голосок, ответил Ван Цин.

Лун Ань, подозвав официантку, попросил у нее десерт и снова встретился с ним взглядом.

– Тебе нужно отдохнуть. Езжай домой, я побуду с Го Юном. Как только появятся какие-то новости, я тебе сразу позвоню, – сказал он.