Тысяча эпох. Искупление

– Я думал, что всего этого не существует. Что это просто… картинки, – сказал Ван Цин.

– Да? – переспросила Куан Ли. – Если этого не существует, откуда это взялось в твоей голове?

Отличный вопрос, просто замечательный. Именно это он и пытался выяснить. Все это уже зашло слишком далеко. Мама с самого детства говорила ему, что они обе со старшей сестрой породнились с семьей Фа. Пусть его отец и носил фамилию Ван, он принадлежал этому огромному клану с богатой историей. Ван Цин всегда знал об этом. Но почему именно он столкнулся с этим? Бабушка Бию, которую он видел от силы пару раз, хранила у себя в доме древнюю флейту, передававшуюся из поколения в поколение, а он снова и снова видел ее в своих руках во время видений. Точнее, в руках Ван Сяоши. Но Ван Сяоши не был членом семьи Фа! С Лун Анем в этом плане было куда проще.

– Выдохни, – голос Куан Ли вернул его к реальности. – Успокойся, Ван Цин. Хорошо? Не пытайся сейчас осознать все и сразу. На это нужно время.

Вся ее раздражительность исчезла. Она даже казалась слегка взволнованной, что ей было в принципе не свойственно. Куан Ли чем-то напоминала характером Фа Линя, но если тот чаще злился и швырялся вещами, она предпочитала нескончаемый сарказм. Сейчас ничего этого не было. Только серьезность, от которой снова внутренности сбивались в один сжатый ком.

Куан Ли поднялась из-за стола и, попросив подождать, снова исчезла за дверью смежного помещения, откуда ранее и появилась. Ван Цин выдохнул и прикрыл глаза, пытаясь последовать ее совету и успокоиться. От недосыпа и так все мысли в голове путались и цеплялись друг за друга, а попытки докопаться до истины делали только хуже.

Он открыл глаза, вновь услышав стук каблуков. Куан Ли подошла к нему с двумя листами бумаги, которые прижимала к груди. Один был ровным и гладким, а на втором явно прослеживались линии сгиба. Даже уголки слегка потрепались.

– Что это? – спросил Ван Цин, вновь садясь прямо.

– Только спокойно, – необычайно тихо произнесла Куан Ли и протянула ему листы.

Перевернув их, Ван Цин увидел два рисунка. Один – карандашный, другой – выполненный самой простой шариковой ручкой. На обоих было какое-то помещение, уставленное полками с книгами и свитками. В центре находилось большое полукруглое окно с очень выразительным и четко прорисованным узором, напоминавшим изящный растительный орнамент.

Горло сжалось, когда к нему подскочило сердце. Ван Цин отложил карандашный рисунок и всмотрелся во второй.

Он был нарисован его собственной рукой.

– Что? – переспросил он. – Я… я не понимаю.

– Понимаешь, – вздохнула Куан Ли. Она отошла и снова села за стол напротив него. – Я знаю, что у тебя плохая память, но не верю, что настолько. Шесть лет назад, когда Юйлань только увлеклась всей этой темой, ты согласился помочь ей и попробовать медитацию. Ты мало что увидел, к тому же заявил, что просто заснул от скуки и безделья, и тебе все приснилось. Юйлань просила тебя нарисовать свой сон, и ты отдал ей это.

– Но… при чем здесь…

Куан Ли приподнялась со своего места и, взяв из его руки рисунок, положила его рядом со вторым, сместив чуть ниже. Ван Цин, как завороженный, наблюдал, как совпадает узор окна и его округлый арочный свод. Становилось совершенно очевидно, что это одно и то же помещение.

– А это нарисовал Лун Ань, когда мы только готовились к эксперименту и пробовали короткие неглубокие медитации, чтобы попрактиковаться, – сказала она, вновь опускаясь в кресло. – Разница между этими рисунками – пять с половиной лет.

Ван Цин смог только слабо покачать головой, не в силах отвести взгляд от линий на бумаге. Он почти не помнил те медитации и уже и думать забыл о том, что когда-то рисовал это. Более того – теперь он знал, что это было за помещение.

В этой комнате в гостевых покоях жил Лун Байхуа, когда навещал с отцом и сестрой Старейшину Фа. Туда же Ван Сяоши притащил двух белых змей в их юности.

Грудь внезапно обожгло от осознания, которое все и сразу обрушилось сверху, как свинцовое небо. Ван Цин вскинул голову и посмотрел на Куан Ли.

– Ты все знала. Ты не просто так позвала меня участвовать в этом эксперименте! Ты все знала с самого начала!

– Не кричи, – прикрыв на мгновение глаза, попросила Куан Ли.

Ван Цин поднялся на ноги, сжав руки в кулаки.

– Почему ты мне ничего не рассказала? Разве врач не должен сообщать подопытному о том, что он подопытный?!

Куан Ли вскочила со своего места, хлопнув ладонями по столу.

– Ван Цин! Ты не подопытный!

Он горько усмехнулся.

– И я теперь должен в это поверить?

Вздохнув, Куан Ли обошла стол и попыталась взять его за плечи, но Ван Цин отшатнулся от нее.

– Юйлань была в курсе?

– Нет. Никто не был в курсе. Лун Ань тоже.

– Отлично, – кивнул Ван Цин. – И как это понимать? Как вообще до этого дошло? Ты зачем-то сохранила мои рисунки, а потом, когда начался эксперимент, сопоставила их с отчетами о видениях Лун Аня?

– Да, – ровным тоном отозвалась Куан Ли, скрестив руки на груди.

– И сделала вывод, что семьи Лун и Фа связаны между собой еще черт знает с каких времен? И молчала об этом?!